Житие протопопа Аввакума

Посем взяли диякона Феодора: язык вырезали весь же, оставили кусочик небольшой в горле, накось резан; не милость показуя, но страх на них напал на бедных, руки задрожали; на той мере тогда и зажил; а после и опять со старой вырос, лише маленько тупенек, как и у прочий братии; а на Москве резан же у него язык был, яко же и у прочих; тогда говорил, и ныне говорит ясно и чисто по-прежнему, яко же и родился. У него же отсекли руку поперег ладони. И все, дал бог, здорово стало. Дивно дело божие: мертвых живыми сделал. Нечево дивитца: бог – старой чюдотворец; иде же хощет, побеждается естества чин. Слава о всех ему, владыке.

Таже осыпали нас землею: струб в земле, и паки около земли другой струб, и паки около всех общая ограда за четырьми замками; стражие же стрежаху темницу. Да ладно, так хорошо! Я о том не тужу, запечатлен в живом аде плотно гораздо; ни очию возвести на небо возможно, едина скважня, сиречь окошко. В него пищу подают, что собаке; в него же и ветхая измещем; тут же и отдыхаем. Сперва зело тяжко от дыму было: иногда на земли валяяся удушисься, насилу отдохнешь. А на полу том воды по колени, – все беда. От печали великия и туги неначаяхомся и живы быти, многажды и дух в телеси займется, яко мертв – насилу отдохнешь. А сежу наг, нет на мне ни рубашки, лише крест с гойтаном:* нельзя мне, в грязи той сидя, носить одежды. Пускай я наг о имени господни, яко Мелхиседек* древле в чащи леса или Иван Креститель в пещере, имея ризу от влас вельбуждь и пояс кожан о чреслех его, ядый траву с медом диким, донележе глаголу божий бысть ко Иванну, сыну Захариину, в пустыни. И проповедал в пустыни июдейстей, глаголя: «покайтеся и веруйте во Евангелие»*. И бысть страшен законопреступным, являлся, яко лев лисицам. Тако и здесь подобает быти в пещере сей ко отступникам о имени Исус Христове. Я уж не жалея, когда ел, когда не ел, – не спрашиваю и не тужу о том многажды. Иногда седмь дней, иногда десять, а иногда и сорок не ел, да бог помогает и молитвы святых отец и братии поспешествуют. От масленицы до Вербнаго воскресения не ел, да как стал хлеб-от есть, так меня мыть мучило недель с пять: умер было, да добро, нечево себя жалеть. Егда угодная богу не сотворя умру, так черви съедят же плоть мою грешную, а душа во ад пойдет. И будет в день судный во огни пламенне мучитися тело и душа по востании от гроба. Мертвии же живота не имут видети, еже есть грешницы. А аще сотворим богу угодная, пост, молитву, милостыню и любовь нелицемерную, слезы и покаяние с воздыханием, и иная сим подобная, – тогда великая от бога получим о Христе Исусе. Яко наша тогда по восстании одушевленна плоть может ездити и по воздуху, яко воспренна, носитися во славе велицей и крепцей силе, паче солнца седмицею светлейши, и всегда со Христом лицем к лицу неразлучно. И мы обожение получивше сподобимся веселитися. Тогда бо изменит господь сие небо и землю, и будет небо ново и земля нова, и земленая вся обновятся. Еже есть рай, – будет вся земля та; инии праведницы в раю том учинит бог, а инии на небесех, а инии во свете неизреченне близ святыя троицы. А грешницы прогнани будут под землю во ад, а инии со дьяволом в тартар преглубокий, еже есть низу ада под твердию. Тамо зодии обходят, тамо планиты обтекают, и от того строится в тартаре лютая студень; тамо же и огнь негасимый будет, тамо еллинстии мучатся бози, тамо и беси и сам диявол осужден будет; тамо и наши отступники будут: Никон патриарх с товарищи*. А правоверный почивает неизменно на отеческих догматех, да с ними же и милость божию обрящет* в сем веце и в будущем.

Посем у всякаго правовернаго прощения прошу. Иное было, кажется, и не надобно говорить, да прочтох Деяния Апостольская и послания Павлова. Апостоли Павел и Варнава на соборе сказывали* же пред всеми, елико сотвори бог знамения и чюдеса во языцех с ними. Чти в Деяниих, зачало 36 и 42. И много там писано в Деяниих и в Послании их. Сами о себе сказывали, величая Христа и промысл его пречистый. Сказывай, не бойся, лише совесть крепко держи: не себе славу ища, говори, ко Христу и богородице. Простите же и молитеся о мне, а я о вас должен чтущих и послушающих сие. А мы того ради возвещаем о себе правоверным, за что нас отступники прокляли и осудили на смерть. Да ведомо будет всем верным человеком повсюду правда и неправда. Вы же, братия, назидающеся святою вашею верою, стойте крепко за святую церковь, и за отеческое предание умирайте, а благочестия не предавайте; в нем же родихомся духовным порождением*. Богу нашему слава ныне и присно, и во веки веком.

* * *