Живи без боли

– Я тогда училась в средней школе. Я заработала эти оценки, потому что хотела, чтобы мой отец гордился мной. Тогда я впервые поняла, что хочу, чтобы он гордился мной, – всхлипывая, говорила Бобби. – Когда он умер, я лишилась этой возможности. Моему сыну тогда было всего шесть месяцев, и из-за боли я больше не могла играть с ним. Дошло до того, что, когда ему было два года и муж спросил меня, что я хочу на день рождения, и я сказала: «Если ты правда хочешь исполнить мое желание в мой день рождения, возьми свой дробовик и пристрели меня». Я хотела этого каждой клеточкой моего существа. Я просто больше не могла. Мой сын сидел рядом со мной на диване. Я хотела умереть: раз мой отец меня не любит, на что мне надеяться?

Бобби постукивала по точкам и рыдала, воспоминания захлестывали ее.

– Я так зла на него… и всю жизнь душила это в себе.

Чтобы нейтрализовать воспоминания Бобби об отце, я начал медленно разматывать ее память.

– Как он выглядел?

– Среднего роста, среднего телосложения, в общем, простой рабочий человек, – ответила она, не прекращая постукивать.

– Кем он работал?

– Старшим механиком на бумагоперерабатывающей фабрике в Грин-Бей.

– Какое твое самое первое воспоминание о нем?

Она стала рассказывать, как отец сказал, что лучше бы ей не рождаться.

– Мне было пять лет; это был мой день рождения. Он сказал это при моих друзьях, и я вскочила и бросилась в ванную. Я забралась в ванну и стала раскачиваться взад-вперед.

– Где ты сейчас видишь это воспоминание? Это картинка? Ты чувствуешь его в своем теле?

– Прямо тут, – Бобби показала на свой живот. – Это тугой узел. И там запертая дверь, которая его сдерживает, потому что если я открою ее, то что со мной будет?

– Значит, оно за запертой дверью?

– Очень прочной дверью… пятнадцать-восемнадцать сантиметров (толщины), по крайней мере.

– Она деревянная? Металлическая? Как она открывается? – спрашивал я, помогая ей довершить эту воображаемую картинку.

– Металлическая, без ручки.

Когда мы полностью представили себе дверь, которая отгораживала Бобби от ее эмоций, я вернулся ко дню рождения.

– Сколько человек было на празднике?

– Трое или четверо, и еще моя мама. Она пришла за мной в ванную, отодвинула шторку и сказала: «Ничего, милая. Ничего. Он же не всерьез. Просто он опять напился. Вылезай. Поедим торта, и все пройдет».

Мы вспомнили уже много всего о пятом дне рождения Бобби, но без последовательности. Чтобы вернее избавиться от эмоционального воздействия, которое оказывало на нее то событие, я решил дать ей возможность пережить его от начала до конца.

– Расскажи мне про праздник с самого начала.

– Мы сидели за кухонным столом, – сказала она. – Это был последний раз, когда я отмечала свой день рождения.

Я попросил ее представить, где она сидела.

– Я сижу с друзьями за кухонным столом, спиной к коридору, который ведет в гараж.

– Остановись, – сказал я. – Посмотри на себя. Что чувствовала тогда эта маленькая девочка?

– Я была очень счастлива, – всхлипнула она. – Мы смеялись и шутили. А потом хлопнула дверь, и вошел отец. Я услышала запах пива еще до того, как он подошел ко мне.

– Что происходит, когда ты слышишь запах пива? Что ты чувствуешь?

– Мне становится страшно, потому что из-за отца мы часто оказывались в неловком положении.

– Остановись тут. Ты чувствуешь, как уходит ощущение счастья?

– Оно исчезло моментально, – ответила Бобби. – Я думала: куда мне убежать, что сделать, чтобы это прекратилось? Что-то будет; я знала это.

– Почувствуй этот страх в своем теле. Где он? Только страх при запахе пива, дальше пока не иди.

– В груди, в желудке… и колено болит.

– Насколько силен страх у тебя в груди и желудке?

– На семь.

– А чего ты боишься? Что должно случиться?

– Боюсь того, что он сделает, что скажет… потому что он никогда нас не бил. Это было запрещено. Такое было правило у моей матери: детей трогать запрещено.

Мы стали простукивать страх Бобби перед тем, что скажет ее отец:

– Несмотря на весь этот страх в моем теле… перед тем, что скажет отец… сейчас я выбираю спокойствие и безопасность, – начали мы и, идя по точкам, продолжали: – Весь этот страх… что он скажет?.. Я хочу спрятаться… это небезопасно.

Чтобы рассеять ее страх, я закончил такой фразой:

– Сейчас я в безопасности… пятилетняя девочка внутри меня в безопасности… эта часть меня в безопасности… в настоящий момент.

Когда мы возвращаемся в тяжелые воспоминания из детства, то вновь становимся маленькими беззащитными детьми, что является важной частью процесса исцеления. Однако в то же самое время важно приучить мозг смотреть на эту ситуацию как бы извне, помнить, что для нас она изменилась: теперь мы взрослые, и мы способны защитить себя и постоять за себя так, как не могли детьми.

Когда мы закончили простукивать страх, который Бобби испытала при запахе пива, я для проверки попросил ее промотать праздник к началу и еще раз рассказать мне о том хорошем, что она тогда чувствовала.

– Мы шутили и веселились, – начала она, теперь улыбаясь. – И там был мой брат. Я даже не помнила, что он там был. – Она была приятно удивлена.