Живи без боли

Освобождаемся от болезненных детских воспоминаний

В первый раз за оба выходных дня, посвященных моему семинару по избавлению от боли, сразу несколько мужчин (которых на мероприятиях, посвященных преобразованию себя, обычно немного!) подняли руки, чтобы поделиться своими историями. Одним из них был Марк.

– Вчера, когда мы пытались определить, с чего у нас начались боли, я постоянно вспоминал то, что произошло восемь лет назад, – заговорил он, борясь с рыданиями.

Я велел ему начать постукивать.

– Кто-то вчера сказал мне, что хотел бы увидеть, как мужчина плачет на сцене, а я всегда рад угодить людям, – пошутил он.

– Хорошо, – сказал я, – подожди минутку. Сегодня у нас мужчины. Давайте, ребята, выходите на сцену… Нам понадобится несколько хороших парней для начала. – Я сказал «несколько», потому что женщин в зале было гораздо больше, чем мужчин.

Достучаться до конца

До сих пор я показывал вам, как вскрывать слои воспоминаний и событий, и вы, наверное, уже спрашиваете себя: «Как же можно вскрыть их все?» Необязательно делать это за один раз. Можно поработать с одной стороной события, довести ее эмоциональное воздействие до двух и ниже и передохнуть. В следующий раз, когда будете работать с этим событием, вы заметите другую сторону и простучите и ее до двух и ниже. Будьте терпеливы и настойчивы, и мало-помалу вы сведете к нулю все, что связано с этим событием.

Марк вышел на сцену, и я попросил его начать постукивать и одновременно рассказать о том, что произошло восемь лет назад. Он сказал, что это было тяжелое время; работая в саду, он порвал диск позвоночника, и с тех пор у него болели плечи и поясница.

– У меня были трудности с работой, с деньгами, все такое, но я раз за разом вспоминал то, что произошло, когда мне было двенадцать или тринадцать, – я работал с этим, но не думал, что оно имеет отношение к боли… и когда я начал это простукивать, то разворошил целую кучу событий, которые все связаны с одним определенным днем, вскоре после которого я и повредил поясницу… и я никогда раньше не думал, что все это связано. – Марк помолчал, явно стараясь совладать со своими эмоциями. – Дело в том, что… в детстве отец бил меня, а мальчик старше меня домогался. – Его голос дрогнул, на глазах выступили слезы. – Мужчины редко об этом говорят, потому что, понимаете, мы же мужчины… и я работал над этими эпизодами с другими специалистами, но никогда раньше не связывал их с болью. Отец ужасно обращался с нами. К нему нельзя было ни с чем прийти, нельзя было показать, что у тебя проблемы, или попросить помощи. Я постоянно слышал фразу: «Я вам дам повод для слез», и он давал нам очень тревожные поводы. Он использовал не только ремень; он придумывал жуткие наказания, так что нам было из-за чего плакать… Поэтому нельзя было ломаться, нельзя было показывать, что тебе тяжело, и мы все время боялись сделать что-нибудь не так.

Марк глубоко вздохнул.

– А потом пришел тот день, который я вспомнил, – со слезами продолжал он. – Тот мальчик был со мной, и вдруг вошел мой старший брат. Он не сказал: «Что тут происходит?» Он сказал: «Не бойся, Марк, я не скажу папе»… В двенадцать лет пелена спала у меня с глаз… и тогда нахлынули ярость… стыд… страх… и у меня в спине что-то напряглось.

Я несколько раз пробовал сосредоточиться на том дне, и каждый раз у меня в пояснице что-то напрягается и приходят ярость, стыд и страх… Я не могу убежать от этого. И у меня два сына – им десять и семь, и каждый раз, как я смотрю на них, то вижу себя в том возрасте и вспоминаю, что происходило… и я держал все это в себе, пока у меня не появились сыновья и я не увидел моего мальчика и не понял, что с ним может случиться… и, наверное, тогда у меня и начались боли.

Я спросил Марка, какая эмоция сильнее – ярость, стыд или страх.

– Это одно слово – ярость-стыд-страх. Это как электрический ток по всему телу. Болит-то у меня в одном месте, но когда вчера я связал все эти события с болью, когда до меня дошло, я как будто схватился за два электропровода. Это… везде.

Тогда я осторожно вернул Марка в тот день, когда его старший брат увидел, как другой мальчик пристает к нему.

– Тогда все сошлось. В тот день это закончилось, – сказал он. – Я не знаю, когда это началось.

Я спросил его, есть ли у него картинка того дня – как выглядела комната, в чем был его брат. Он зажмурился, борясь со слезами, кивнул и тихо произнес:

– Я все помню.

Увидев боль на лице Марка, я начал раунд таппинга: