Живи, Донбасс!

— Да тебе-то чего! Вот мне… Ладно, это всё наши внутренние дела. Воха, ну ты бы мне хоть еды какой предложил. Нас в бой голодными гоняют.

— Зачем? — не понял Володя.

— Да как сказать… Официально — полостные операции проще делать. Ну если ранение или ещё чего…

— Ты же зерг? — не понял Меренков. — У тебя же регенерация?

— Регенерация только у офицерского состава, — уныло сказал Николай. — Воха, ну будь человеком, дай пожрать-то! Хоть хлебца с салом в рот мне кинь, жалко, что ли…

Володя отошёл к плите. Сделал бутерброд с сухой колбасой, порубил на четыре куска. Присел рядом с братом и дал кусочек.

— Соточку бы, — сказал тот, прожевав.

— Налью, — пообещал Владимир. — Если скажешь, почему ты зергом стал.

— Сперва налей.

— Много-то не пей, — посоветовал брату Меренков. — Я слыхал, у вас метаболизм слабый. Насчёт алкоголя.

— Да всё у нас пучком… — брат Коля икнул. — Разберусь, короче. Налей, а?

— На вопрос ответь сначала.

— Какой вопрос-то? Записался я в ихнюю гвардию. Там и обратили. Обкололи какой-то хренью, у меня чешуя расти стала. Делов-то.

— А записался зачем? — уточнил Меренков.

— Налей. Ну налей!

Владимир достал бутылку, налил сто граммов.

В этот момент мобильник в кармане трижды дёрнулся. Дом подавал сигнал — целостность объёма нарушена.

Меренков сунул руку в карман и дважды нажал ноль, переводя систему в режим пассивного отслеживания.

— На, — он поднёс к губам брата стакан.

Николай выпил. Чешуя вокруг шеи мгновенно порозовела.

— Фффух, хорошо!

— Так зачем ты в гвардию записался? Тебя что, обижали как-то?

— Меня? Я сам кого хошь обижу, — заявил зерг неожиданно нахальным пьяноватым голосом.

— Тогда зачем?

— То есть как зачем? Жить хочу по-человечески!

— По-человечески? — прищурился Владимир. — Ты же зерг.

— Вот только этого не надо, — зелёное лицо недовольно перекосилось. — Зерг, не зерг… Чтобы жить по-человечески, нужно быть зергом. Не я такой, жизнь такая. Надо соответствовать.

— Я вот не понимаю, чему тут соответствовать, — сказал Меренков.

— Вот поэтому и живёшь на Земле, что не понимаешь, — заявил зерг тем же наглым тоном.

— Чё? — Меренков посмотрел на брата с недоумением. — А ты где живёшь? Не на Земле?

— В Галактике, — сообщил тот. — Наша страна в Галактическое Содружество вступает! Так что мы уже в Космосе! Ну почти.

— В каком космосе? Вы вроде там же, где и были, не улетели никуда? — не понял Меренков.

— Да неважно! Мы теперь часть Галактики! А Галактика, чтобы ты знал, — это сила. У них такие штуки есть, каких у земляшек не будет никогда. Там у них такое… такое… — он задёргал плечами, видимо, пытаясь выразить чувства. — У них звездолёты! Дома по триста этажей! А ты знаешь, какой у них там, в Галактике, уровень жизни? Да мы по сравнению с ними вообще не живём! Так, ползаем! А начальники ихние по тысяче лет живут, — с гордостью закончил он.

— То начальники. А ты-то кто? — посмотрел на брата Меренков.

— А это мы ещё посмотрим, кто я, — чешуя на шее самодовольно встопорщилась. — Я себя ещё покажу. Мне главное — вписаться. А не на Земле корячиться этой сра… — тут он с видимым усилием закрыл рот. — Ладно, я вообще-то не об этом. Тут такое дело… В общем, у меня проблемы.

— Догадываюсь, — сказал Владимир.

— Не догадываешься, — уверенно сказал зерг. — Это надо нашу местную кухню знать… — на слове «кухня» у него дёрнулся глаз. — Давай так. Я тут с тобой посижу немножко. Потом решим, что дальше делать. Только ты меня развяжи всё-таки. Я же сам пришёл.

— Вот это-то меня и напрягает, — Владимир посмотрел на собеседника скептически. — Что ты сам пришёл.

— Не доверяешь брату Коле? Я же тебе доверяю! А ты…

— Ныкло или как тебя там. Мне от тебя ничего не надо. Это тебе от меня чего-то надо, — сказал Меренков.

— Да ничего мне от тебя особо не надо. Перекантоваться вот только. Ещё налей.

На этот раз Владимир предупреждать не стал — просто влил в пасть зерга ещё сто грамм.

Чешуя на шее налилась уже не розовым, а красным.

— Ык! Це дило, — брат Коля облизнулся. Язык у него оказался тонким, раздвоенным.

— А ты зергский знаешь? — поинтересовался Меренков.

— Ну… что-то знаю. Команды там всякие. Ахтунго, арбайтно… ауфо… яволо… цу миро… командо цурюко… ну вот что-то такое. А так — чтобы учить язык, стимул нужен. А у нас стимула нет. Низшие чины всё на земных говорят. На русском там или на крайнском, кто выучить успел… Ык! Закусить дай.

Владимир оттяпал ножом от колбасы толстый кружок и поднёс ко рту зерга. Тот внезапно сделал быстрое движение шеей и вцепился в руку Меренкова.

Тот не закричал — только нож оказался возле ноздри брата Коли.

Тот разжал челюсти.

— Ты чё, дурак? Рукой-то не подноси, — сказал он недовольно. — У меня ж теперь рефлексы! Я ж теперь хищник! Ещё и напоил меня… Налей, кстати.

— Хватит с тебя, — сказал Меренков, протирая водкой ранки от зубов. — Да, я смотрю, изменился ты, братец.

— Это я э… того… эволюционировал! — заявил тот.

— Заметно. Кстати, скажи мне одну вещь. Почему, когда мы ваших мочим, дроны потом не всех подбирают?

В глазах зерга что-то блеснуло.