Живой

Я подняла бедра, чтобы заставить его войти глубже, и это был тот толчок, который ему был нужен, чтобы расслабиться. Он взял меня грубо, глубоко. Его руки были везде, затем он положил их по обе стороны моей головы. Он теснее прижался бедрами, вынуждая меня подниматься в кровати, дюйм за дюймом. На каждый толчок я отвечала своим толчком, подгоняя его. Доводя нас обоих до грани.

— Грэйс.

Он был близко, но и я тоже.

Я чувствовала, как он набухает внутри меня, заполняя места, которых он еще не достиг.

— Да.

Прелюдия была быстрее. Поток жидкого жара обжигал вены, пока, наконец...

Я выкрикнула его имя, не в состоянии сдержаться. Он проглотил мои крики, впиваясь губами в мои губы, и продолжал толчки. Туда-сюда. Увеличивая удовольствие для нас обоих.

Последний толчок, и всем своим весом он упал на меня, его руки дрожали, когда он попытался контролировать себя. Я обняла его, потому что это то, чего я хотела.

— Я люблю тебя, — прошептал он мне в ухо.

Я закрыла глаза и почувствовала, как по виску скользит горячая слеза.

Это... это было блаженство.

Глава 18

Меррик

Я знал, что это не сон, еще до того как полностью проснулся.

Теплое мягкое тело, прижавшееся ко мне, было реальным. За последние пять дней она стала абсолютно реальной. И была здесь, со мной.

Ее родители могли бы много высказать по этому поводу, но время было неподходящее. Грэйс оставалась у меня каждую ночь на этой неделе. Но этого все равно было недостаточно.

У нее была другая работа в больнице. Вместо фактического ухода на дому ей дали координирующую должность, пока пациенты, которые были записаны на ближайшее время, не будут готовы. Эта работа занимала у нее целый день, но она ей нравилась. И ей нравились люди, с которыми она работала. Плюс она приходила домой ко мне каждый вечер.

Я сделал пару звонков в свободное от упражнений и тренировок по Брайлю время. На базе неподалеку было несколько гражданских должностей, на которых они с радостью меня приняли бы. Одна из них включала в себя консультирование других раненых солдат и работа в Фонде военных спецопераций, который оказал помощь моей семье, когда я был ранен.

Я был более чем счастлив быть частью этого. Они оплатили дорогу моим родителям до Германии, чтобы те увидели меня, поэтому я с удовольствием был в неоплатном долгу перед их деятельностью. Много других людей нуждались в помощи, как и их семьи. Я собирался начать на следующей неделе со знакомства с ними и подготовки к тому, что потребуется от меня.

Всего за несколько дней борьба последних нескольких месяцев перешла от преодоления препятствий до нового старта. Вместо того чтобы оглядываться назад, я, наконец, с нетерпением ждал открывающиеся передо мной перспективы.

Всё это время Грэйс была со мной. Она убедила меня воспользоваться представившимся шансом. Впервые с тех пор как потерял зрение, я почувствовал себя обузой. Я знал, что способен что-то сделать, даже будучи слепым.

Единственное, что я хотел вернуть, это возможность увидеть Грэйс. Увидеть ее улыбку и услышать смех. Увидеть блеск в ее глазах, когда она меня дразнила. Увидеть, как ее тело выгибается дугой на кровати, когда я занимался с ней любовью.

Ее рука легла на мою грудь, и она вздохнула, все еще сонная, но лежала близко ко мне, как я и хотел. Даже посреди ночи я тянулся к ней. Это помогало мне уснуть. Кошмары все еще снились, но когда я просыпался и чувствовал ее рядом со мной, паника быстро отступала. Это принесло свет во тьму и вместо впечатления, что я теряю рассудок. Я взял все в свои руки.

Большую часть времени я притягивал ее к себе и занимался с ней любовью, пока не проходила гроза. Однажды утром она сообщила мне, что была более чем счастлива быть моей отдушиной. С каждым прожитым днем я чувствовал, как спокойствие все дольше и дольше остается со мной.

То, что казалось клеткой, внезапно превратилось в окончательную свободу.

Я знал, что это все было благодаря Грэйс, но я также знал, что рвал задницу, чтобы там оказаться.

— Ммм, почему ты не спишь, малыш? — пробормотала Грэйс.

Я обвил рукой ее плечи, притягивая еще ближе. Она оседлала мои бедра и устроилась, уткнувшись носом мне в горло.

Мне нравилось прикосновение ее кожи к моей. Вот почему я установил правило «никакой одежды в постели» в то наше первое утро, когда ей не во что было переодеться, кроме тех полосок ткани, в которых она пришла.

Она согласилась, что это было очень строгое правило, которое никогда не следовало нарушать.

— Просто думал о тебе, — сказал я ей, уткнувшись в волосы.

— И о чем именно ты думал?

— О том, что у меня есть проблема, которую нужно с тобой обсудить, — улыбнулся я.

Ее смех я почувствовал у себя в груди, затем она приподнялась на руках. Я ощутил, как она выгнула спину, когда я вцепился ей в бедра. Она начала двигаться на моем колене, выясняя проблему, о которой я говорил.

— Мне нравится решать возникающие проблемы сразу, — поддразнила она.