Живой

Я быстро сел, заставив ее взвизгнуть от удивления. Как только я прижался спиной к изголовью кровати, я поднял бедра и грубо толкнул ее вниз. Она тяжело задышала, но продолжала двигаться.

Она уже была такой мокрой, и ощущение, что она скользит по мне, быстро отправило меня в точку невозврата. Я наклонил голову и нашел ее грудь, оставив мокрую дорожку до ее соска, и захватил его губами. Она прижала мою голову к своей груди и поднялась на коленях. Я устроился между ее ног и помог ей медленно опуститься, поглощая меня скользким жаром.

— Ты чертовски хороша, — пробормотал я, уткнувшись в ее кожу. — Возьми меня грубо, малыш.

Она сделала точно то, о чем я просил. Она обезумела, объезжая меня, контролируя себя, чтобы дать задний ход, когда станет чересчур. Я не отпускал ее бедра и помогал держать ритм, который подводил нас обоих к грани.

Кончая, она прошептала мое имя. Это побудило меня ускорить движения.

Мы вцепились друг в друга на несколько минут, замедляя дыхание, пока я исследовал ее тело руками в сотый раз.

Я знал каждый дюйм ее тела. Мои прикосновения заставляли ее вздыхать, впадинки и изгибы, которые я обнаруживал, все до единой врезались мне в память.

Я все еще хотел видеть ее. Я точно хотел знать, какого цвета ее кожа. Я хотел видеть мурашки, я чувствовал, как они появляются, когда-бы я ни прикасался к ней.

Но у меня было живое воображение.

Этого было бы достаточно, пока.

***

Мне снилась Грэйс.

Я даже не знал, что мы снова уснули, но Грэйс была на мне, ее грудь вздымалась от вздохов. Я лишь мог представить, как она выглядела на мне, я мог видеть это только во сне. Забавно, что по-настоящему я предпочел бы касаться этой кожи, чем видеть ее.

Грэйс открыла рот, чтобы закричать, ее лицо было расплывчатым в моем подсознании, но единственный звук, который я мог услышать, был пронзительный звонок телефона. Я открыл глаза и вздрогнул. Все еще ничего, но правый глаз болел, напоминая мне об ощущении резкого перехода из темноты к свету.

Грэйс свернулась клубочком в моих объятиях, лицом прижалась к моей груди, а ее рука снова лежала у меня на сердце. Телефон продолжал звонить, но она даже не пошевелилась.

«Должно быть, я измотал ее сегодня утром», — улыбнулся я про себя.

Медленно пошевелившись, я осторожно дал ей отстраниться от меня. Ее вздох был таким сексуальным, и я уже ощутил возбуждение между ног.

Но телефон продолжал звонить.

Я ощупью поискал на ночном столике и, наконец, нашел раздражающий пластиковый прямоугольник. Открыв крышку, я поднес его к уху.

— Да.

— Меррик? Это Джефф.

При звуке этого имени я окончательно проснулся.

— Доктор Сэмюэлсон?

— Да. Извини, что разбудил. Я, мм, думал, Грэйс подойдет к телефону.

— О, нет, я подошел первым.

Неловко.

— Тогда я перейду сразу к делу. Мне нужно, чтобы ты приехал сегодня в любое время.

Я нахмурился, в животе появился маленький комочек беспокойства.

— Но я был у вас всего неделю назад.

— Я знаю, но это важно.

Я сел, стараясь не сильно потревожить Грэйс.

— Что происходит, сэр?

— Было бы на самом деле гораздо легче, если бы ты приехал, чтобы я смог поговорить с тобой. Я могу связаться с Эммой, если тебе понадобиться.

— В этом не будет необходимости, но мне хотелось бы знать, что происходит. Ты заставляешь меня нервничать.

Джефф вздохнул, и в телефоне раздалось шуршание, потом звук закрывающейся двери.

— Я думаю, что все понял, сынок. После того, как я узнал, что ты пережил, я сделал несколько звонков. Существует реальная возможность, что твой правый глаз можно исправить.

Все мое тело оцепенело, сердце дико забилось.

— Извините?

— Вот почему мне нужно, чтобы ты приехал. Я могу ответить на любые вопросы, которые у тебя есть.

«Возможно, я буду видеть».

Эта мысль казалась мне совершенно чуждой. Это, должно быть, сумасшедший, головокружительный поворот в моем сне. Я почесал ногтями голову, дернув волосы, пока не почувствовал боль.

Это не сон.

— Сэр.

— Я знаю, Меррик. Не думай. Просто приезжай, и мы поговорим.

Я кивнул, правда, скорее для себя. И ответил, чтобы не успеть дать обратный ход.

— Я буду через час.

— Хорошо. Я перенесу оставшихся пациентов.

Я закрыл телефон и снова запустил пальцы в волосы. Плечи дрожали. Легкие пылали. Что происходит?

И как, черт возьми, можно исправить мой правый глаз? Мой левый глаз был поджарен, я знал это и уже смирился, но видеть одним глазом... это гораздо лучше, чем ничего.

Я открыл телефон и нажал кнопку, чтобы позвонить маме. Я говорил тихо, не желая пока разбудить Грэйс. Пока не смогу сосредоточиться.

— Мам.

Я не хотел, чтобы мой голос дрожал, и чтобы она все поняла. Но мимо мамы ничего не проходило. Даже когда это проходило мимо меня.

— В чем дело, милый? Все в порядке? О, Боже, что-то с Грэйс?

— Да. То есть, нет. Все в порядке. Ммм, мне нужно к доктору Сэмюэлсону. Свозишь меня?

— Что происходит, Мэр?

Я прочистил горло и покачал головой.

— Пока не знаю, но он сказал, что у него есть для меня кое-какие ответы.

Маме не нужно было задавать мне вопросы.