Живой

Поездка длилась слишком долго. Дольше, чем должна была, потому что мне нужно было побыть одному. Я даже не помнил, думал ли я о том, что происходило за окном, на дороге. Меня это больше не волновало.

Я мог вернуть себе зрение.

От этой мысли меня тошнило, что лишь приводило меня в ярость. Мне следует быть счастливым по этому поводу. Мне не нужно было думать об этом.

Что же тогда?

Потому что все изменилось, и я не хотел, чтобы эти изменения вдруг исчезли.

Мама помогла мне войти в дом и начала прощаться, но я остановил ее.

— Пожалуйста, не говори Грэйс.

— Почему нет?

— Потому что. Мне нужно немного времени.

— Милый...

— Мама, пожалуйста. Я не хочу давать ей ложную надежду. Хотя бы пока не выясню все.

Она взяла в руки мое лицо и поцеловала в щеку.

— Ладно, сынок. Тебе решать.

— Спасибо.

— Не благодари меня пока, — ответила она. Следующее, что я почувствовал, это то, что меня похлопали по груди и дернули за рубашку, чтобы разгладить ее. Проявляя заботу обо мне, как и всегда. — Я позвоню тебе позже. Держи телефон при себе, хорошо?

— Хорошо, но прежде чем ты уйдешь, сделаешь мне одно одолжение? — заикаясь, произнес я, борясь с решениями, которые я принял в голове.

— Конечно.

— Позвонишь кое-кому от меня? Я не знаю номер, но он записан где-то в моей комнате.

— Райан?

Я кивнул, не удивившись, что она точно знала, что нужно было сделать. Это был ее телефон, на который он так много раз звонил раньше, пытаясь поймать меня.

Я услышал, как мама шарит в своей сумке, затем гудок ее телефона. Она набрала номер в моем телефоне.

— Просто нажми «отправить», — сказала она, затем крепко обняла меня и ушла.

Я добрался до кухни и сел за стол. Предстоял долгий запоздалый разговор, и мне многое нужно было сказать.

Я нажал «отправить», у меня дрожали руки, я не был уверен, будет ли мой лучший друг вообще со мной разговаривать. Но я должен был попробовать. Мне нужно было кое-что привести в порядок, чтобы я смог сосредоточиться на чем-нибудь еще.

— Алло?

— Райан?

— Да, могу я спросить, кто звонит?

Я сделал глубокий вздох, прочистив горло так, чтобы голос не подвел меня.

— Это Меррик.

Тишина.

Я мог лишь представить, что творится у него в голове. С самого начала я игнорировал все попытки, связаться со мной, пока он просто не перестал пытаться. В последний раз я разговаривал с ним в больничной палате в Германии, всего через несколько минут после того, как я получил серебряную звезду за все, что, по мнению Вооруженных сил, я сделал. Я, не колеблясь, потребовал, чтобы он покинул палату. Я сразу же после этого пожалел об этом, но переборол это чувство.

Вот как далеко на самом деле я зашел в то время. Я не хотел иметь ничего общего с человеком, ради спасения жизни которого я рисковал своей собственной.

— Меррик. Ого, вот это сюрприз.

— Да, я знаю. Прости за это.

— Прости? Друг, тебе не за что извиняться, — настаивал он. — Это все абсолютный капец. Я понимаю.

Я был не единственным, кто что-то потерял в той атаке. Райан потерял одну руку и перенес множество операций на другой, пытаясь по кусочкам собрать свои разбитые пальцы. Остальные раны преимущественно были поверхностные, обширных ожогов было очень мало. Он также не мог слышать одним ухом. Я не сомневался, что он считал это просто неудобством, но я знал, что такое, когда не хватает части тебя.

— Я не жду, что ты что-нибудь скажешь, черт возьми, Меррик, потому что, что мы можем сказать друг другу? — добавил он.

— Все же…

Он засмеялся.

— Тогда извинения приняты. Просто не игнорируй меня больше, и я обо всем этом забуду.

Я покачал головой, улыбаясь, потому что в этом был весь Райан. Всепрощающий болван, который слишком переживал за меня.

— Не буду.

— Спасибо, Меррик. За то, что спас мою жизнь. За то, что был достаточно сильным, чтобы сделать это. Я жив благодаря тебе.

— Райан...

— Нет, дай мне закончить, — потребовал он, потом сделал глубокий вдох. — Благодаря тебе у Миранды есть муж. У Шарлотты есть отец. Нет ничего в мире такого, что ты мог бы сделать, из-за чего я перестал бы быть твоим другом. И все в этом духе, Меррик. Я рядом.

Сказать было нечего. Мы поняли друг друга, и я не собирался с ним ссориться.

— Итак, — он перевел тему ради нас обоих, никто из нас не хотел показаться слишком эмоциональным. — Расскажи мне, как идут дела? Ты приспособился?

Я расчесал волосы пальцами, вспомнив, как много на самом деле времени заняло перестать так сильно злиться. Возможно, не так много, как у других, потому что у меня было кое-что, чего не было у других.

— Я близок к этому, мне помогают.

— Общаешься со специалистом с базы?

— Больше нет. Кое с кем получше.

Я закрыл глаза и подумал о Грэйс.

— Ты кого-то встретил, не так ли?

— Да. Встретил.

— Что ж, я хочу с ней встретиться. Если она единственная, кто пробилась через твой медный лоб, должно быть, она действительно особенная.

Я рассмеялся.

— Она очень особенная.

Мы говорили о моем выздоровлении и лечении. Он рассказал мне о проблеме, которая у него появилась из-за ран, и как Миранда не позволила ему долго ныть по этому поводу.