Живой Пушкин. Повседневная жизнь великого поэта

Своим «покорением Европы» левретки обязаны римскому императору Юлию Цезарю. Завоевателю Египта царица Клеопатра преподнесла в дар пару любимых собачек. Потомство той легендарной пары благоденствовало в королевских дворцах и в домах европейской знати, восхищая их титулованных хозяев и знатных гостей. Четвероногих «аристократок» ещё в Средние века на французский лад стали именовать левретками: от французского lievre – «заяц».

Придворные могли созерцать свою повелительницу, имевшую обыкновение прогуливаться в Царскосельском парке, в окружении резвящихся питомиц: не зря за юркими и быстрыми левретками утвердилось поэтическое название – «игрушки ветра». Любимые живые «игрушки» Екатерины Великой…

В Екатерининском парке, за павильоном «Турецкая баня», волею государыни и стараниями шотландца Чарльза Камерона возвели пирамиду, украшенную колоннами серого уральского мрамора, подобие древнеримского мавзолея. У её подножия захоронена знаменитая пара левреток Екатерины II – сэр Том Андерсон и герцогиня Андерсон (Дюшес). На беломраморной плите, появившейся в 1782-м, можно было прочесть необычную эпитафию, сочинённую самой государыней: «Под Камнем сим лежит Дюшесса Андерсон, которою укушен искусный Роджерсон». Левретка заслужила память тем, что некогда посягнула на целостность панталон Ивана Самойловича Роджерсона, самого лейб-медика императрицы. Рядом с прародителями нашла свой последний приют и легендарная Земира.

Четвероногих фавориток самых разных пород и мастей при русском дворе было более чем достаточно. И всё же самой любимой собачкой императрицы так и осталась верная Земира… Чтобы образ её не померк в веках и потомки могли любоваться изысканной собачьей статью, самодержица повелела представить любимицу-левретку в виде статуэтки в натуральную величину. Что и было исполнено в 1780-х годах лучшими петербургскими мастерами.

Изящная фарфоровая Земира, грустно и преданно взирающая на посетителей, – некогда тот же собачий взгляд, исполненный обожания, ловила на себе её могущественная хозяйка, – украшает ныне Диванную Большого Петергофского дворца.

Нелишне вспомнить, что и сам поэт прекрасно рисовал собак. Чудом сохранился его лицейский рисунок, изображающий собаку с птичкой в зубах. Ученической эту работу не назовёшь, скорее – творением зрелого мастера! Рисунки и наброски собак, как и любимых поэтом лошадей, мелькают на рукописных страницах.

Как-то на приглашение князя Вяземского встретиться с друзьями поэт ответил ему оригинальным образом: «Читал Пушкин и лапку приложил». Видимо, решив вновь предстать в любимом им образе.

Гусар Его Величества

Загадочное пушкинское письмо. «Здесь мне очень весело, – сообщает поэт другу осенью 1828-го из Малинников, тверской деревушки —…Соседи ездят смотреть на меня, как на собаку Мунито». И добавляет: «Скажи это графу Хвостову».

Но что стоит за этими строками? Пушкинский подтекст таков: «какая несуразица!» Ведь граф Дмитрий Хвостов, стихотворец и графоман, «прославился» как автор презабавных поэтических опусов. Действительно, любопытно: Пушкин сравнивает себя с некоей собакой, носящей весьма странную кличку и, видно, чем-то знаменитой. Ещё одна загадка для пушкинистов! Впрочем, разгадать её возможно: в те годы учёная собака Мунито снискала поистине европейскую славу.

Собака прославилась необычайной смышленостью: она могла, по свидетельству очевидцев, угадывать карты, различать цвета и даже делать простейшие арифметические действия. Показывали её публике за деньги, и так как после каждого представления только и разговоров было в Карлсбаде, что о чудесных собачьих способностях, слава о большом королевском пуделе распространялась с небывалой скоростью. Дошла она и до русского посла при венском дворе Татищева. В Карлсбаде за внушительную сумму он и купил Мунито у её хозяина, а затем преподнёс диковинного пса в подарок самому Николаю I. Император переименовал серебристого пуделя в Гусара и привязался к своему любимцу всей душой. Гусар быстро освоился при русском дворе и вскоре стал исполнять обязанности… камердинера самого императора.

«Когда Государю угодно было позвать к себе кого-нибудь из живших во дворце, – свидетельствовал современник, – он только отдавал приказание о том Гусару, – собака мигом бежала к названному лицу и теребила его за платье; все уже знали, что это значит».

Было ли ведомо Пушкину о столь высокой собачьей «карьере», сказать сложно – никогда более об учёном псе он не упоминал.

И всё же в дневнике поэта можно найти интересную запись: «13 июля 1826 года – в полдень Государь находился в Царском Селе. Он стоял над прудом, что за Кагульским памятником, и бросал платок в воду, заставляя собаку свою выносить его на берег. В эту минуту слуга прибежал сказать ему что-то на ухо. Царь бросил и собаку, и платок и побежал во дворец. Собака, выплыв на берег и не нашед его, оставила платок и побежала за ним. Фрейлина подняла платок в память исторического дня».

Это был трагический день в истории России, день казни декабристов…