Живой Пушкин. Повседневная жизнь великого поэта

О своём соседе, любителе шахмат, и его сбывшемся пророчестве упоминал и сам Александр Сергеевич: «В конце 1825 года я часто виделся с одним дерптским студентом. Однажды, играя со мною в шахматы и дав конём мат моему королю и королеве, он мне сказал: холера morbus подошла к нашим границам и через пять лет будет у нас…»

Пожалуй, самое редкостное известие о пристрастии Пушкина к шахматам. Принадлежит оно Платону Перцову, младшему брату Эраста Петровича Перцова, с коим поэт в сентябре 1833 года встречался в Казани и был приглашён к нему на обед. Переступив порог его дома и увидев множество гостей, Пушкин поначалу смутился и пытался было уехать. «Оказалось, что, по условию с Эрастом Петровичем, – вспоминал его младший брат, – на обеде не должно было быть никого, кроме семейных, и Пушкин приехал в домашнем костюме. <…> Выяснив обстоятельства, Пушкин успокоился и вошёл в зал. После обеда поэт и Эраст Петрович сели играть в шахматы». Все гости, как то и обещал хозяин, входили в круг его семейства.

И такая мельчайшая, но характерная подробность не ускользнула от наблюдателя, а сбереглась для потомков: «…Пушкин, у которого на мизинце правой руки был необычайно длинный ноготь, передвигал фигуры этим ногтем».

Особенно хороши своей непосредственностью воспоминания Екатерины Синицыной, воспитанницы Павла Вульфа, – «поповны», как ласково называл её Пушкин. Вот что запечатлелось в памяти юной барышни, имевшей счастье видеть поэта: «Вставал он по утрам часов в 9—10 и прямо в спальне пил кофе… После он обыкновенно или отправлялся к соседним помещикам, или, если оставался дома, играл с Павлом Ивановичем в шахматы. Павла Ивановича он за это время сам и выучил играть в шахматы, раньше он не умел, но только очень скоро тот стал его обыгрывать. Александр Сергеевич сильно горячился при этом. Однажды он даже вскочил на стул и закричал: “Ну разве можно так обыгрывать учителя!” А Павел Иванович начнёт играть снова, да опять с первых же ходов и обыгрывает его. “Никогда не буду играть с вами… это ни на что не похоже…” – загорячится обыкновенно при этом Пушкин».

Темперамент Пушкина весь в игре! Однако, читая воспоминания, неверно думать, что поэт играл слабо. Ведь шахматный опыт у него был невелик: полагают, что освоил он азы мудрёной игры лишь в 1825-м. Далее успехи поэта за шахматной доской возрастали, доказательством чему письмо Бориса Вревского шурину Алексею Вульфу. Барон признаётся, что Пушкин давал ему слона вперёд – жертвовал фигурой, давая фору в игре противнику.

Не пренебрегал поэт и игрой в шашки, требующей быстрых и оригинальных решений. Частым его партнёром по игре был Сергей Гончаров. В начале 1830-х, в пору своей петербургской юности, Гончаров-младший – частый гость в доме Пушкиных: сестра Наташа и её прославленный супруг встречали милого брата и шурина с искренней радостью.

Верно, не случайно так тепло относился к Сергею Гончарову, доброму молодому человеку и умному собеседнику, великий прозорливец Пушкин. «У меня отгадай кто теперь остановился? – спрашивает свою Наташу поэт – Сергей Николаевич, который приехал в Царское Село к брату, но с ним побранился и принуждён был бежать со всем багажом. Я очень ему рад. Шашки возобновились».

Мало кто знает, что Наталия Николаевна слыла неплохой шахматисткой, чуть ли не лучшей в Петербурге, и Пушкин приветствовал увлечение жены этой умной игрой: «Благодарю, душа моя, за то, что в шахматы учишься. Это непременно нужно во всяком благоустроенном семействе: докажу после».

А вот к её поэтическим опытам супруг относился весьма скептически: «Стихов твоих не читаю. Чёрт ли в них; и свои надоели. Пиши мне лучше о себе – о своём здоровье…»

Думается, Наталия Николаевна, обучаясь шахматам, пользовалась книгами по искусству славной игры, коих в домашней библиотеке было достаточно. Одна из них – «Шахматная игра, приведённая в систематический порядок, с присовокуплением игр Филидора и примечаний на оныя» – хранила дарственную надпись. Александр Дмитриевич Петров, писатель и шахматист, подписал изданный им труд: «Милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину в знак истинного уважения от издателя».

Выписывал поэт первый шахматный журнал «Паламед», издававшийся в Париже. Но успел получить лишь несколько номеров…

Необычная историческая параллель: была у Пушкина, как и у царя Ивана Грозного, своя последняя шахматная партия. Сыграна она была всего за три дня до поединка. И кто бы помнил о ней в тревоге и горячке тех январских дней, если бы не прапорщик лейб-гвардии Конной артиллерии Аркадий Россет? Приглашённый в гости к Мещерским, он застал хозяина князя Петра Ивановича играющим в своём кабинете в шахматы с Пушкиным. «Ну что… вы были в гостиной; он уже там, возле моей жены?» – спросил поэт, смутив тем молодого человека.