Живой Журнал. Публикации 2001-2006

Дихотомию я здесь не усматриваю. И вовсе не собираюсь утверждать, что в России царят Фашизм и Жуткий Антисемитизм. Это попросту неправда. Но существует одна прискорбная мелочь. Национал-фашизоидный дискурс явно перестал быть маргинальным и постепенно, но неуклонно становится легитимной частью общественного сознания и идеологии, порождая подобных Копцевых. И он, уверяю Вас, не последний. Вот об этом, в сущности, и весь разговор. А запись моя — всего лишь описание некоторых технических и прикладных аспектов данного явления.

Извините, если кого обидел.

26 августа 2006

История про разговоры DXXIX

— Многие люди стали повторять сегодня слова "ужасный год". Между тем, для нефилологических людей этот год вовсе не ужасен — шаг вправо — шаг влево, никто не знает имён, что повторяют сейчас со скорбью. (Или ужасен, но не поэтому). Это год перемен именно в филологии, а не в литературе.

Мне же всё это напоминает перемену в университете — были у нас дубовые скамьи и аудитории, обшитые морёным дубом. И вот кончалась лекция, одновременно хлопали двери, поспешали по коридорам лекторы в пиджаках, обсыпанных мелом. Лекторы выходят первыми — и вот они ушли, ушли разом, а кто-то вовсе не заметил, оттого что спал на верхнем ярусе, кто-то только привстаёт с сиденья (оно гулко хлопает), кто-то собирает студенческий мусор с парты (карандаш падает вниз, а ластик прыгает по ступеням). И совершенно непонятно — это перемена, перерыв между парами, или просто кончились занятия. Навсегда.

— Владимир, но ведь в сущности в филологии, которую я тоже бы рад отменить, но не берусь, подошла к концу эпоха "интрепретации" в самом лучшем смысле. Как раз этот год и подводит итог.

Начинается эпоха в сущности эссе (см. любой текст Дм. Быкова), текстологии и птичьего языка "аллюзий и реминисценций", когда текст не разбирается — к нему просто ищутся аналогии. Это не трагедия, разумеется, а просто гениальное — прямо по "Климу Самгину" — упрощение. В принципе текст сегодня не обязан нести собственного смысла. Можно чужой. И это грустно, конечно…

— Ну, я собственно, об этом и говорю. Но не в терминах "упрощение" и тем более "гениальное". Я о том, что [мне кажется] уходит время филологии как науки, и она замещается литературой. Но это не литература собственно — а пересказывание идей доступным массе языком.

— Как знать, как знать. То, о чем Вы говорите, — это и есть эссеистика. На самом деле филология возвращается к истокам, к тому, что становится с одной стороны маргинальной, а с другой стороны превращается в цикл биографий. Я думаю, что литературу в школе упразднят скоро. Или сократят до минимума. Кому нужен предмет "литература"? Кому нужны филологи? Они нынче даже себе не очень нужны

— Филология замещается литературой, а то, что было литературой, тоже уходит, замещаясь… даже не знаю чем. Наверное, отчасти и жж, отчасти интернетом в целом, отчасти и телевизором.

Во всяком случае трудно представить сегодня не только споры вокруг нового Бахтина, но и выискивание смыслов у новых Стругацких. "Иван Петрович умер", как любит говорить Александр Генис. А вслед за Иваном Петровичем умер и его филолог-интрепретатор.

— Но с другой стороны Денис Гуцко получил вот Букера, а его никто не знает. Их обоих — Букера и Гуцко.

Во всяком случае, если бы мне сегодня предложили войти триумфально в Большую Литературу, я бы отказался, потому что своего читателя — не знаю. И никто своего читателя не знает. А для меня не праздный этот вопрос (и про филологию, и про литературу) — вопрос в читателе ведь, а не в писателе… Писателей — навалом, премии есть, все дела. Но вот "что-то не так" все равно.

— Ну если ввергнуться в анализ, то Букер всё-таки известнее. А то, что "не так" — так это дело исторического развития. Я думаю, что конюхи так же могут сетовать на упадок коневодства по сравнению с началом XIX века.

И я солидарен с ними в том, что объёмы уже больше не восстановятся.

— Букер-то известнее, но дело в том, что никто не подходит ко мне и не говорит — Слышишь, Гуцко Букер дали, а вот надо было…

— Мне вот надо написать текст-манифест о "современной литературе" и "перспективах развития" и я не знаю, о чем писать. О ком? Мне говорят, "размаха в тексте нет". А ему откуда взяться? От чтения романа Дениса Гуцко? Да вот как-то не берется.

Вы знаете, это большое заблуждение, что тема Букера есть универсальная тема кухонного разговора. Женщины, водка, война — понимаю. Букер — вне контекста кухонных разговоров. То есть — вне жизни, а где-то там, на задворках. А в остальном — вы просто вне того круга, что подобно возбуждённым бандерлогам кричат: "Букер обосрался! Букер обосрался!"… Причём и на кухнях — тоже.