— Не то, что с японским городовым.
— А если Русский Хуй налезет на Японского Городового, кто кого оборет?
История про разговоры СDLIX
— Только отвлечёшься, а они ну баловаться.
— Это не настоящие комменты. Это их призраки.
— Поверила. В зеркале отражаются, по Европе не бродят.
— Совершенно не отражаются, и обогнули весь земной шар.
— Это Ваши не отражаются, а мои — ещё как! А те, которые за края Европы выпрыгнули — какие же они призраки? Сегодня им принадлежит Европа, а завтра — весь мир.
— Так-то оно так, но на моих и никакого признака нету.
— Пейте пожарные, пейте милиция!
Лишь для того, чтобы не простудиться!
Если вам желанно попить для чего другого, или, к примеру, вообще не пить — тоже пожалуйста. Я очень добра.
— Я задумался.
— А вот это полезно. Общение со мной явственно облагораживает
— Не то слово. У меня сейчас упала книжная полка.
— Это знак?
— Я бы сказал — знамение.
— Что предвещает знаменье сие? Неужели уборку и почин?
— Сам не знаю. Книги с пола и битое стекло надо собрать — но не погибну ли я под остальными полками — что пока висят?
— Это вопрос. А вы их потеребите, они расскажут.
— Волнуюсь. У Вас ведь, небось, диванчик-то прямёхонько под полками.
— Ножички-то у всех найдутся!
— Фи на Вас. У меня только дубина народного гнева за пазухой припрятана.
— Именно.
Это дамокловы полки.
— Ну как? Пока ниточки не перетёрлись?
— Пишу пока.
— Вот и славно. А я пошла на книжки смотреть.
История про разговоры СDLXI
— Я хотел бы прокомментировать по существу Ваше выступление. Вы рассказываете, что вас спросили на телепередаче, хотите ли вы завести потомство от обезьяны. Если говорить о фактах, то отвечать на вопрос, согласны ли Вы участвовать в экспериментах по межвидовому скрещиванию в виде одного из видов не стоило. Незачем было цитировать им Булгакова, а уж Богородицу поминать — совсем лишнее. Если бы Вы тогда перешли непосредственно к выяснению отношений с элементами членовредительства, Вас бы никто за это не осудил. Я, впрочем, не уверен, что сам полез бы в драку, как советую Вам.
Я помню прекрасно те времена на телевидении, когда можно было все, но смею подвергнуть достоверность Вашей истории сомнению. Она напоминает мне мистификации Довлатова. Диалоги героев подогнаны друг к другу, а концовка с падением полки и эффектной заключительной фразой придает ей явный литературный оттенок. Полагаю, что нечто подобное имело место, однако, по авторскому замыслу те события претерпели изменения.
Вопросы, которые Вы подняли «как и зачем?» не оставили меня равнодушным. У Д.Гранина есть книжка «Зубр», одна из ласточек гласности. Написана, как мне кажется, из самых благородных побуждений — посмертно защитить честное имя ученого. Довольно слабая книга, в которой есть любопытный эпизод. Тимофеев-Рессовский напился пьян до крайности и притащил в лабораторию за рога корову, крича, что поймал черта. При всей комичности, это поступок настоящего ученого — он верил, что поймал нечистую силу и потащил ее исследовать.
Тот случай со скрещиванием приматов я обсуждать не хочу, от него плохо пахнет, но некоторое время тому назад Вы выразили в своем журнале неодобрение по поводу клонирования крысы. Я уверен, что если бы Тимофеев-Рессовский знал как, он бы клонировал и крысу, и того самого черта, который ему померещился. А на вопрос «зачем?» отвечу я. Если мы научимся клонировать млекопитающих с гарантированным благополучным исходом, то сможем восстановить исчезнувшие виды животных. По-моему, только ради этого стоит стараться, а неприхотливая крыса — прекрасная лабораторная модель.
Конечно, вопрос клонирования животных и человека весьма непрост и многогранен. Я не считаю себя глубоко верующим человеком, и думаю, что согласятся со мной немногие, однако думаю, что если Бог дал нам технологию для полетов в космос, то нужно строить космические корабли и лететь. Если мы получили знания о том, как можно сделать атомную бомбу, ее следует сделать и потом взорвать, чтобы убедиться, что все правильно. А если мы получаем опыт клонирования человека и животных, то им нужно пользоваться для всеобщего блага. Дар Божий отвергать нельзя — так я понимаю служение Богу.
Извините, если задел Вас своими сомнениями.
— Ничего-ничего. С пониманием отношусь к вашим словам.
История про разговоры СDLXII
— Зря вы ругаетесь на глянцевых журналистов, что сказали, что Хемингуэй любил кальвадос. А вдруг Гемингвай, который глушил вообще всё, что содержит спирт, привечал и кальвадос? Кто может поручиться в обратном, а?
— Найдите, Володя, в его текстах хоть одно упоминание кальвадоса. За каждое с меня — доллар.
— Если это необходимо, я поищу.