Живущий Правдой

– Моя госпожа не снимает траур много лет, – печально ответила служанка. – Ее имя: Дочь Солнца Бакетамун.

Ах, вот оно что! Как он сразу не узнал этот деревянный высокий дом с колоннами за кирпичной оградой. Здесь обитает в добровольном заточении младшая дочь правителя Небмаатра Аменхотеп Хека Уасета, и сестра правителя Неферхеперура Уаэнра Аменхотепа – Эхнейота. Сама она по всем приличиям не должна зазывать жреца, как это обычно делают другие хозяйки, из более низкого сословия. Отправила служанку.

– Поднимись. Проводи меня к Дочери Солнца.

За воротами открылся тенистый печальный сад. Аккуратная узенькая дорожка шла вглубь к дому. По краям цвели трогательно-нежные голубенькие цветочки. Над дорожкой нависали сикоморы. Песок, казалось, тоже печально шуршал под ногами. Здесь все вокруг погружено в траур: дом, сад, тихий пруд. На каждом дереве, на каждой клумбе отпечаток печали. Аменнефа самого одолела печаль, глядя на обстановку.

Хозяйка встретила жреца в деревянной беседочке возле пруда. Синяя траурная одежда без украшений и дорогого наплечья давала ей сходство с осенней умирающей бабочкой, готовой сложить навеки крылья. Черный дорогой парик обвивала голубая траурная лента.

Тонкие смуглые руки протянулись навстречу жрецу с узкими открытыми ладонями.

– Живи вечно, мудрейший.

– Пусть красота не покидает тебя, – ответил Аменнеф.

– Она мне не нужна, – вздохнула глубоко Бакетамун. – Пригубишь вина, мудрейший?

– Воды, – согласился Аменнеф.

Бакетамун плавным жестом пригласила его в беседку, где на серебряном подносе аппетитной пирамидкой возвышались фрукты. Мельком он заметил рядом с беседкой каменную стелу Йоту и неодобрительно покачал головой.

– Я прикажу сегодня же убрать ее и воздвигнуть стелу Амуну, – смутившись, пообещала Бакетамун.

Аменнеф попробовал терпкого выдержанного вина, разбавленного холодной водой. К фруктам не притронулся. Спросил:

– Зачем Дочь Солнца позвала жреца? Я готов выслушать.

– Историю мою ты знаешь. С тех пор, как мой муж и мой сын ушли на Запад, я не снимаю траур. Глаза мои привыкли к слезам, а душа к боли. Я много раз собиралась покинуть этот шумный город и уйти в храм Изиды, что стоит на краю пустыни и Оазисов Жизни. Мечтала в полном забвении, в молитвах встретить старость и неизбежную кончину. Меня что-то сдерживало. Сама не знаю – что. Теперь же, после смерти Тутанхамуна преграда рухнула, словно стена, подмытая водой. Я хочу стать жрицей Изиды. Благослови меня. Я молила Амуна, пыталась заставить свое Эб, что живет под сердцем, говорить с Богом. Но он молчит.

– Я понял тебя. – Аменнеф осторожно поставил золотой кубок на стол и сложил руки лодочкой, как бы готовясь к молитве. – Мое Ба летало к солнцу и беседовало с Амуном о тебе.

– Поведай, – печально улыбнулась Бакетамун.

– Тебе уготовлена иная судьба.

–Что? – она растеряно поглядела на сложенные руки Аменнефа.

– Хватит носить траур. Готовься стать снова красивой женщиной, любящей женой, заботливой матерью.

– О чем ты говоришь, мудрейший. – Ее красивые большие глаза наполнились ужасом. – Я поклялась носить траур до конца дней…

– Освобождаю тебя от клятвы, – быстро прервал ее Аменнеф. – Сколько времени прошло со дня гибели родных тебе людей? Сколько раз Хапи разливался и вновь успокаивался?

– Мне кажется, это было вчера, – еле слышно проговорила она, опустив взор.

– «Вчера» для тебя закончилось, – громко объявил Аменнеф. – Готовь наряды к празднику.

– Нет! Нет! – испуганно закричала Бакетамун. – Ведь смерть моего мужа и сына за грехи брата, Сына Солнца…

–Что ты еще напридумывала, – рассердился Аменнеф. – Не смей перечить Богам. Эхнейот ответил сам за свои грехи. Ты рождена Дочерью Солнца. Ты – достояние Та-Кемет, часть его золотых кладовых. Как смеешь ты обращаться так со своей жизнью. Помимо тебя, она принадлежит стране. Разве не учили этому?

Бакетамун совсем растерялась и походила на маленькую испуганную девочку: глаза широко открыты, нижняя пунцовая губа чуть дрожала.

– Объясни, – выдавила она из себя.

– У тебя будет супруг, которого надо любить; дом, полный радости; дети, требующие заботы и ласки; и дела, много дел.

– Кто же он? – Бакетамун совсем потеряла голос и теперь шептала.

– А кого бы ты хотела видеть подле себя?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Не задумывалась.

– Мне пора.

Аменнеф поклонился и быстро ушел, оставив Бакетамун один на один с ошарашившей ее новостью.

Глава восемнадцатая

Проводник указал вниз:

– Белая река.

У подножий горных уступов клокотала мелкая речушка. Перекатываясь через гладкие валуны, вода пенилась, отчего казалось, будто в реку вылили молоко. К берегам спускался непроходимый лес, переходя в такие же густые спутанные кустарники. А выше по склонам тянулись к небу стройные высокие кедры. Пройдя ниже по течению, путники увидели, как множество ручьев спешат влиться в единый поток. Река становилась полноводной и спокойной. Теперь до Тира они доберутся за несколько дней, а оттуда морем прямо домой.