Живущий Правдой

Возле гробницы мумию вынули из золотого гроба и поставили вертикально у входа на специальную деревянную подставку. Золотая маска сияла на солнце. Анхсэмпамун дрожащими руками облила маску из ритуального кувшина сначала мертвой водой, затем живой. На мумию надели Корону Оправдания из оливовых ветвей, голубого лотоса и васильков. Жрецы подвели белого буйвола с черными пятнами. Умелыми движениями животному перерезали горло, вскрыли грудь и вырвали, еще горячее сердце. Одним ударом секиры отрубили правую переднюю ногу. Сердце и ногу положили перед мумией. Эйя взял в руки божественные инструменты в виде длинных крючьев и совершил самый важный обряд отверзания уст и открытия глаз.

Мумию внесли в гробницу. Хор жрецов грянул гимн Осирису. Помещение усыпальницы оказалось меньше, чем рассчитывали мастера. Гранитный саркофаг, разукрашенный под песчаник, еле втиснули. У второго, деревянного саркофага пришлось подпиливать ножки, иначе он почти упирался в потолок, и невозможно было внести крышку. Наконец третий золотой саркофаг кое-как вложили внутрь. Мумию упокоили в золотом саркофаге, сверху закрыли крышкой. Анхсэмпамун последний раз взглянула в золотой лик мужа, дрожащей рукой опустила в гроб небольшой венок из васильков, тут же лишилась чувств. Ее унесли. Перед тем, как закрыть деревянный гроб, туда вылили несколько кувшинов терпкого ароматного масла, так, что дышать стало невозможно. Последнюю каменную крышку никак не могли развернуть среди узких стен. Рабочие уронили крышку на саркофаг. Пошла трещина.

– Замазать! – гневно прошипел Майя на мастеров.

После стали собирать деревянную усыпальницу. Выяснилось, что дальнюю стенку наоса внесли не правильно. Развернуть не было никакой возможности. Пришлось на месте подгонять конструкцию.

– Все! – то ли с облегчением, то ли с грустью выдохнул Эйя, когда каменщики заделали проход в усыпальницу. Грудь сдавило. В глазах поплыли радужные круги. Сознание ускользало. Мир исчезал, уступая место бессмысленным грезам. Его вынесли на воздух и принялись приводить в чувства. Боль постепенно отпустила. Сознание возвращалось. Первые мысли, возникшие в голове, были о скором конце. Боги дают знать, что жизненный путь Эйи завершается. Осталось совсем мало дней. Хоть бы Хармхаб успел вернуться, пока еще сердце бьется!

Верховного жреца Йота унесли с похорон на носилках еле живого. Он не остался на поминальной трапезе – не хватало сил. Эйя лежал на мягком ложе у себя в кабинете. Деревянный подголовник давил на затылок. Грудь сжимало, словно невидимый силач подкрался со спины и сцепил мощные руки в мертвом захвате. Эйя бессмысленно уставился в потолок, разглядывая застывших рисованных птиц.

Легкое шуршание. Эйя с трудом повернул голову. Он почувствовал, прежде чем увидел Аменнефа. Только верховный жрец Амуна может появляться неожиданно, и ни один слуга или охранник его не заметит.

– Я принес тебе лекарство. – Аменнеф показал небольшую глиняную бутылочку.

– Яд? – безразлично спросил Эйя.

– Зачем мне тебя травить? – перевел в шутку его слова Аменнеф. – Ты нужен живой и здоровый.

– Пустое все. Лекари целый день надо мной колдовали – мне только хуже.

– Пей.

Эйя послушно глотнул обжигающую жидкость, брезгливо скривился. Как не странно, но дышать стало легче. Боль притупилась и спряталась куда-то вглубь тела.

– Полегчало? Вижу! – Аменнеф удовлетворенно покачал головой. – Всех твоих лекарей нужно скормить крокодилам.

С улицы донесся шум и недовольные голоса. Двери распахнулись и в покои стремительно вошли сановники. Все те же претенденты на престол. Слуги умоляли не беспокоить их господина. Но сановники не обращали внимания на протесты слуг.

– Здоровья и силы! – поклонились они Эйе.

Эйя при помощи Аменнефа поднялся с ложа и пересел в мягкое плетеное кресло.

– Почему вы не на поминальной трапезе? – удивился Эйя. – Врываетесь ко мне без приглашения, а ведь я исполняю обязанности правителя.

– Прости нас, Держащий ответ перед Богами. Но дела заставляют нас нарушить приличия, – за всех извинился Хеви.

–Что вас привело?

– Мы не хотим власти инородца над собой, – сказал Зутмос. – Та-Кемет должен править выходец из священной земли.

– Я вижу, вы теперь в одном строю, – усмехнулся Аменнеф. – Уже не кидаетесь в драку, не хвастаетесь божественной кровью. Надоело? Ну, кто, по-вашему, должен править страной? Говорите! Вы теперь едины – выбирайте! – Все замолчали, и только огненные взгляды мелькали в полумраке. – Вот видите, вы опять готовы хвататься за ножи. Если друг друга покалечите – не страшно, но вы же в своих спорах страну зальете кровью. Амун этого не допустит. Потому мудрый Бог не позволит вам даже прикоснуться к коронам Обеих Земель. Вам всем!

– Но, мудрейший, – укорил его Мах. – Мы не последние лица государства. Мы должны знать, кто нами будет править. А этот Заннанза… Ни кто о нем не слышал.