Живые чернила (СИ)

На этих словах, Миа отвернулась обратно и пошла по коридору. Бросив в стиральную машину свой плащ, женщина направилась в спальню, чтобы переодеться. Ее колотило от злости, а при мысли, что придется оттирать гостиную от краски, она злобно фыркнула и швырнула на кровать скомканную блузку. Как можно было до такого додуматься? Оливеру хорошо — он поразвлекался и сейчас уйдет на работу, а на нее оставил весь беспорядок. Теперь нужно найти, в чем будет удобно убирать краску, и чего из одежды ей будет не жаль. Будь он проклят, мог хотя бы с ней посоветоваться?!

Когда Миа вышла из спальни готовая к долгой уборке, Оливер вынес из ванной счастливого ребенка, чистого и завернутого в полотенце. Оба остановились, увидев друг друга. Первым опомнился Оливер.

— На, подержи, — он подошел и отдал ей сына, не ожидая никакой реакции в ответ. Миа беспрекословно взяла малыша на руки. Посмотрела на него — он улыбался ей и продолжал похлопывать ладошками. Подняла голову — Оливера уже не было, но зато был хорошо слышен шум внизу. Миа пошла, чтобы посмотреть, что происходит. — В раковину, — услышала она повелительный тон своего мужа, спускаясь по лестнице. Торопливые шаги. Когда Миа подходила к гостиной, Мик шел ей навстречу из кухни. Они оба остановились в проеме и следили, как Оливер убирает с пола бумагу. Он выпрямился и обернулся, будто специально не заметил женщину. — Пакет, — сказал он Мику и снова склонился за очередными испачканными листами. Мик вновь отправился в кухню. Оливер собрал в кучу листы и, пока брат его жены не пришел с пакетом, стал закрывать баночки с красками и аккуратно расставлять их в коробку. После, вместе с Миком он сложил весь мусор в пакет и плотно завязал его. Протянул мужчине. — Выкинь.

Никто, кроме Оливера, не говорил, Мик торопливо выполнял его команды, Миа наблюдала со стороны. Злость постепенно утихала, когда женщина поняла, что погорячилась, и Оливер сам в состоянии убрать беспорядок. Да и беспорядка ведь не было, мужчина изначально позаботился об этом, накрыв все тряпками. Она смотрела, как Оливер резкими движениями срывает защитные тряпки с мебели и бросает их в одну кучу. Собрал все в полотно, что было расстелено на полу, отбросил получившийся узел ко входу и быстрыми движениями вернул мебель на свои места — диван, стол, кресла, еще один маленький столик. Каких-то пять минут — комната снова стала прежней. Следы от краски остались только на тряпках, на одежде Мика и Оливера, да на теле последнего.

Оглядев комнату, Миа окончательно убедилась, что была не совсем права, когда накричала на мужа. Она хотела признать свою вину, когда Оливер, взяв узел, проходил мимо нее, но он продолжал делать вид, что не замечает жену, поджал губы и свел брови. Обошел ее и вышел в коридор. Желание извиниться исчезло. Миа раздраженно вздохнула и закатила глаза.

— Истеричка, — шикнула она, собираясь пойти наверх, чтобы одеть ребенка.

— Ага, а я Оливер, — он услышал, что она сказала, и ответил, не оборачиваясь. Миа встрепенулась и хотела ответить, но ее брат вовремя вернулся с улицы.

— Холодно, еще и мокро! Чикаго, я дома, — сам себе причитал тот, растирая плечи. — Мелкая, я могу в душ сходить? И шмот надо постирать. Bien? ***

— Да. Возьми у этого что-нибудь, — она удобнее обхватила Кевина и пошла к лестнице. Мальчик прижался к ней, постарался обнять ее одной рукой и положил голову на грудь матери. Это успокоило женщину, она почти перестала думать, как ее раздражает собственный муж. Куда приятнее думать о крошечном сыне, так мило выражающем свои чувства.

Спустя десять минут, когда Миа только закончила с едой для ребенка и начала заниматься обедом, в кухне появился Мик, довольный, согревшийся под горячей водой. Он смешно выглядел в майке и штанах, которые ему дал Оливер — мужчина был немного ниже и крупнее, поэтому одежда сидела на нем несуразно. Это позабавило Мию, она прыснула, когда увидела брата.

— Чего? — он хмыкнул, почесал голову, зарылся пальцами в черных кудрявых волосах.

— Смешно выглядишь. Еще такой черный, ты там не обгорел?

— Неа. А что у тебя на голове? — спросил он, нахмурившись. Продолжал изучать рукой собственную шевелюру.

— А что? — Миа не поняла его. Быстро вытерев руку об полотенце, она коснулась своих волос, поправила их. — Волосы?

— Волосы у тебя были раньше, а сейчас фигня какая-то.

— В смысле? — она оторопела от таких слов. Быстро подошла к одному из шкафчиков и посмотрела на себя в стекло на дверце. Все было как обычно. Женщина повернулась к брату. — Что не так?

— Зачем ты так себя изуродовала? Зачем постриглась? — после этих слов Миа раздраженно вздохнула и закатила глаза. — Серьезно, зачем? — в кухню вошел Оливер. Он полностью собрался и был готов ехать на работу. — Эй, Банч, скажи ведь, что у нее не волосы, а непонятно что?

— М? — он сначала посмотрел на Мика, а затем на Мию. — А, да. Мерзкое каре. Жаль, меня не было рядом, когда тебе пришла в голову идея так ужасно постричься, — он направился к холодильнику.