Живые чернила (СИ)

Оливер оперся спиной на входную дверь и закрыл лицо руками. Радость сменилась апатией всего за двадцать минут, достаточно было поругаться перед Миком. Зачем он сказал так? Миа ведь теперь точно решит, что развод — именно тот выход, который ей был нужен, но это же неправда. Они должны сохранить семью ради сына, ради друг друга.

Взяв себя в руки, прекратив злиться, Оливер отправился на работу. Не будет же он отыгрываться на невиновных детях за то, что брат его жены — идиот, не умеющий молчать? В школе его снова окружили ученики, у которых он был руководителем проекта. Просмотр давно прошел, все недочеты были выявлены, теперь надо делать правки, часть из которых ученики сделали сами, но некоторые без совета учителя делать не хотели, поэтому между занятиями и после них Оливер помогал своим ученикам, забыв о собственных переживаниях.

Ехать домой после работы не было никакого желания, ведь переживания вернулись, стоило закончить работу. Особенно после их прощания днем. О чем им теперь говорить, как общаться, как вести себя друг с другом? А Мик еще у них или уже уехал? Надо бы и с ним поговорить, объяснить причину своего гнева.

Кемерон написал с предложением встретиться, посидеть всем вместе. Почему-то сейчас это вызвало в Оливере только раздражение. Никуда он не поедет. Друзья увидят его состояние, обязательно что-нибудь, да скажут. Особенно Кем, он молчать не будет, а уж если дело в Мие — и подавно. Оливер не хотел еще больше трепать свои нервы.

Мика уже не было в их доме, когда Оливер вернулся. Миа готовила в кухне, Кевин сидел там же в своем стульчике, увлеченно грызя игрушку. Услышав шаги, женщина на секунду обернулась, неловко кивнула и продолжила готовку. Оливер не знал, как поступить — просто уйти и заняться своими делами, или попробовать поговорить с женщиной? За день он понял, что не стоило кричать, он чувствовал, что тоже был немного виноват в произошедшем.

— Эй? — позвал он негромко, облокотившись на барную стойку. Подмигнул ребенку. Тот улыбнулся, не вытащив изо рта игрушку.

— А? — Миа опять обернулась. Она закусила губу, думая о своем и словно глядя не на Оливера, а сквозь него. — Ты чего? — видимо, мысли были слишком серьезными, если она спокойно говорит.

— Что-то случилось? — Оливер не мог не заметить ее состояния.

— А… Да нет. Просто день сам по себе такой… Сумбурный весь. Сначала на работе, потом с тобой поругались, еще Мик. А сейчас… — она вздохнула и указала на ребенка. — Он начал привыкать к городу. Это значит, что он опять будет капризничать перед сном. И… Зубы. Очень скоро они вновь полезут. Так что кончилась моя шикарная ночная жизнь. — она хмыкнула и пожала плечами.

— Да уж, — он поддержал ее. — Мм, наверно, мне стоило спросить у тебя, — неловко начал свою речь Оливер. Он не в первый раз признавал свою неправоту вслух, но каждый раз это было непривычно, поэтому и делал он это крайне неумело, — как ты отнесешься к краскам. Но они правда безвредные! Они для детей, чтобы моторику развивать. А еще я не знал, насколько сильно мы все запачкаем, поэтому и накрыл все бельем, а то мало ли, — теперь он начал оправдываться.

— Все в порядке, Оливер, — ей тоже было неловко признать, что она неправа, но она была в более выигрышном положении — можно было отвернуться к столу с продуктами, чтобы мужчина не видел ее лица, чтобы можно было отвлечься и сделать вид, что очень занята. У Оливера такой возможности не было. — Я почитала про них, посмотрела упаковку. Да и всё сразу отстиралось.