Живые чернила (СИ)

— У моей мамы был один я, и, по-моему, ей было очень несладко, когда у меня зубы резались. Может, он просто в отца пошел? — Оливер сел на пол перед женщиной. Она поджала губы и безразлично пожала плечами, глядя на ребенка. Тот снова захныкал, засунул пальчики в рот.

— Балабол твой врач, малыш. Гель тебе совсем не помогает, — она поцеловала ребенка в лоб и снова посмотрела на мужа. — Не холодно? — он сидел в одних штанах, ничего не надел наверх. Отрицательно закачал головой. Это можно было расценить, как акт заботы, но оба знали, что Миа спросила ради приличия, чтобы поддержать разговор. — Твоя мама не говорила, что она делала, когда у тебя зубы резались?

— А я не спрашивал, думал, что ты все знаешь. Я спрошу завтра, — на это женщина снова только устало кивнула. Оливер и сам безумно хотел спать, и он бы мог спокойно встать сейчас и уйти вниз, но он не двинулся с места. Надо было что-то придумать, чтобы спать легли все сразу — и он, и Миа, и ребенок. — А что за гель?

— Анестетик, замораживает. Результата ноль, как ты видишь.

— Мм… — еще пару минут Оливер без слов смотрел на ребенка, чешущего десны пальчиками, а затем он медленно встал и аккуратно взял малыша на руки. — Ложись, я с ним побуду.

Миа безропотно отдала сына и закрыла лицо руками, стала его растирать. Когда она открыла глаза, Оливера уже не было в комнате, в коридоре тоже было тихо, значит, они спустились вниз. Прежде, чем лечь, Миа решила поправить кроватку Кевина, чтобы мужчине было проще уложить его. Она расправила крошечную подушку, сложила вдвое одеяльце, повыше подняла мобиль, чтобы ее муж не зацепил его своей головой и не разбудил ребенка. Если, конечно, тот сможет уснуть. Закончив, она еще немного прошлась по комнате, посмотрела в окно, где в ночи стояли точно такие же дома, в каком жили они сами. Свет уже нигде не горел, даже фонари на крыльце были погашены. Все спят, кроме семейства Банчей, у сына которых лезут зубы. Хмыкнув самой себе от этой мысли, Миа уже собралась лечь, пошла к постели, но дверь в спальню распахнулась.

— Укачай, пока он спокойный, — быстро и тихо произнес Оливер, протягивая ей ребенка. Миа торопливо и рассеянно взяла на руки сына и стала его качать, не понимая, что происходит.

— В чем дело? — прошептала она. Опустила взгляд на ребенка — он лежал с полузакрытыми глазами, пальчики все еще были во рту, а крошечные губки были темнее обычного. Миа посмотрела на Оливера. — Ты что с ним сделал? — шикнула она, продолжая качать ребенка.

— Ягода! — шепотом воскликнул тот.

— Какая еще ягода?! — тем же тоном ответила она. — Ты идиот, что ли?! Какая ягода ребенку?! — женщина стала раздражаться от такой халатности. Как можно было дать ребенку аллергенный продукт? Настоящий идиот.

— Господи, да одна ягодка, что с нее будет?! Сама ему днем ложку целую дала. А эта замороженная, типа твоего геля, который нихрена не охлаждает. Короче, что нашел в холодильнике. Помогает же! Да ты качай его, а не на меня смотри! — Оливер тоже взвился. Никакой он не идиот, можно не закатывать глаза, как она сейчас это сделала. Нашлась тут, мать года. А сама не додумалась до ягоды. Он скрестил руки на груди, отстраненно наблюдая за женой.

— А… — Миа снова посмотрела на Кевина. Тот начал посапывать, причмокивая пальцы. Женщина устало улыбнулась, видя спокойное лицо ребенка. Вкусная ягода ему попалась, днем он с удовольствием съел положенную ему ложку ягодного пюре. Как бы эта ягодка ему ничем плохим не обернулась. Хотя, что такого в одной ягодке, правда? Поняв, что беда миновала хотя бы на эту ночь, Миа облегченно выдохнула и продолжила улыбаться, рассматривая безмятежно спящего сына. Аккуратно поцеловала его в лоб и понесла к кроватке. — Спасибо, — прошептала она Оливеру, едва глянув на него. Все равно он не тянет на звание отца года. Тот кивнул. Уложив ребенка и накрыв его, она посмотрела на мужа. — Хорошо придумал, молодец, — не тянет и всё, даже не стоит это обсуждать. — А теперь… Пожалуй, я посплю, еще есть несколько часов до утра.

Оливер снова только кивнул ей и ушел из спальни. Оставаться в одной комнате с этой истеричкой он не хотел, поэтому так быстро вышел. Неблагодарная, его помощь она тоже воспринимает, как должное. Нет, ну он должен помогать с ребенком, это так, да, но сейчас же он спас ее, можно сказать. Так что сложного в том, чтобы искренне поблагодарить? Быть может, у него ничего не выйдет, и они разведутся? Думать об этом не хотелось, но времени оставалось все меньше и меньше, а он даже не может вернуться к тому, что было у них до приезда Мика. И как-то уже даже не хотелось ничего возвращать. Стоит бросить эту глупую затею? В ту ночь эта мысль впервые перестала казаться плохой.

Не изменились их отношения и на следующий день, когда ближе к вечеру Оливер пересказал Мие, что узнал от матери. «Спасибо, попробуем» — всё, что сказала ему его жена без намека на какую-нибудь эмоцию. И на следующий день — «Хм, да, помогло. Позвоню и поблагодарю миссис Банч» прозвучало безразлично. Все-таки, как может все испортить одна фраза, сказанная не в том месте.