Живые души, или похождения Лебедько

«Что же делать?», - не вытерпел Лебедько. На этот раз Джафаров не стал журить его, а спокойно продолжал: «Возможен вариант, когда созидателями нецентрированного мировоззрения будут субъекты, которые сами ещё являются центрированными, но, ежели можно так выразиться, продвинутыми, то есть такими, которые понимают необходимость нецентрированного мировоззрения и сами стремятся к нему. Таких именно странных субъектов мы и можем назвать Авантюристами. Именно они запустят в массовое сознание архетипические образы Тиля Уленшпигеля, Остапа Бендера и Заратустры, которые в свою очередь, и сокрушат систему ценностей и мораль, навязываемую Системой, или Матрицей. Вначале включается Заратустра, подвергающий тотальной критике и разоблачению современную мораль и самоё устройство Системы. Затем выходит на сцену образ Остапа Бендера, разжигающий жажду приключений и свободного перемещения между различными полярными ценностями и системами взглядов по хаотическим узорам ризомы. И, наконец, дух бунтарства Тиля Уленшпигеля, с помощью насмешки и иронии ко всем явлениям и процессам мира, окончательно подводит субъекта или группу субъектов к ниспровержению центра и распылению его в ризоме, а также обнажению иллюзорности ценностей и картины мира, преобладающих в современном обществе. Но, самое главное, Тиль обнажает и высмеивает иллюзию центра личности и самого «Я». Теперь  вы видите, как тесно связаны Авантюризм и децентрация?  По сути, отдельные фигуры авантюристов являются как бы фабриками, производящими субъектов с децентрированным мировоззрением. За десятилетия нашей работы мы произвели сотни тысяч субъектов с децентрированным мировоззрением и множество Авантюристов. В середине этого десятилетия ожидается превышение десятипроцентного уровня таких людей, по крайне мере, в нашей стране. Есть и отработанные технологии: в течение нескольких недель вас обучат всему, что необходимо».

«Вы предлагаете мне стать фабрикой по производству децентрированных субъектов?», - «Нет, для этой цели мы не стали бы с вами так тщательно нянчиться. Вы и так уже в своей деятельности и в своих писаниях отчасти этим и занимаетесь. Ваша задача будет иной — вы станете, ежели уже мы выражаемся подобными аллегориями, фабрикой по производству самих Авантюристов. Вот достойная задача. Возражения есть?»

«Возражений нет...», - обречённо рёк наш герой. В глубине души своей он смутно догадывался, что к чему-то подобному дело и велось. Он не был ни обрадован, ни восхищён масштабами задачи, которая вставала перед ним. Он просто понял, что цепочка случайностей замкнулась, и в этот миг Судьба таки нашла его. И не было в этом ни величия, ни исключительности, скорее, напротив, вступая в эту судьбу, наш герой ощутил  даже некое, почти непосильное, бремя. Это бремя можно было бы назвать ещё и так: счастливейшее из проклятий.

Уже раскланиваясь, Муромцев и Джафаров проинструктировали Владислава Евгеньевича относительно того, где, когда и с кем он будет проходить необходимую подготовку в течение двух недель, а также заверили нашего героя, что для пущей убедительности ко всему вышесказанному, они будут хлопотать об его встрече с двумя крайне любопытными фигурами, столь высокопоставленными, что автор даже не решается назвать их имена до поры до времени. Отдельно Муромцев посулил ещё после этого и встречу со своей внучкой.

Поздним вечером, уже засыпая в гостинице, путешественник не без удивления отметил, что предложение стать одной из ключевых фигур на перекрёстках социально-исторических событий, которое ещё месяц назад привело бы его в восторг и изрядно потешило бы тщеславие, нынче воспринимается им как нечто занимательное, но в то же время достаточно рядовое: что-то типа предложения совершить ни к чему не обязывающую вечернюю прогулку по улицам Москвы. Может быть, его мировоззрение постепенно становилось децентрированным?! Что бы там ни было, а методология этих странных людей из Югорского переулка, положительно, работала, и работала в самые кратчайшие сроки.

Глава 11

Большую часть июня, как то было обещано Муромцевым и Джафаровым, Лебедько проходил тщательнейший инструктаж у нескольких замечательных людей. Впрочем, автор не видит особого смысла в том, чтобы в сей повести погружаться в описание каких-то практических и методических навыков, пусть даже и крайне интересных и оригинальных. В своё время автор планирует озаботиться написанием специальных текстов на сию мудрёную тему, предназначенных тем, кто вослед за Владиславом Евгеньевичем решит заняться самой что ни есть практической деятельностью по решению благой задачи, кою мы, выражаясь жаргонно, назовём «расшатывание Системы». Следует, наверное, лишь заметить, что к концу обучения наш герой уже не испытывал сколько-нибудь серьёзных колебаний в том, чтобы примкнуть к движению, порождённому ещё тридцать лет назад в недрах Югорского переулка.