Живые души, или похождения Лебедько

«Отчего же, - встрепенулся Владислав Евгеньевич, - я очень даже вник, - тем, можно сказать, и стою!», - «Да?», - Закаулов недоверчиво поднял было бровь, что, признаться, придало его изжеванному лицу отнюдь не строгое, а скорее, напротив, комическое выражение. «Решительно — да!», - рапортовал Лебедько. «Тогда продолжим, - пробасил Алексей Всеволодович и вновь заходил кругами, - и перейдем к следующему регистру — Воображаемому, а это, батенька, как раз то, что роднит нашу психику с психикой животных, поведение которых регулируется гештальтами — сиречь некими целостными образами. Человек в своём развитии тоже непременно попадает под власть образов, и происходит это в так называемой «стадии зеркала», то есть в возрасте от шести месяцев до полутора лет, когда младенец начинает узнавать себя в зеркале», - «Позвольте, - встрял гость, - что же было в те времена, когда зеркал еще не придумали?», - «Да что же вы, право, такой наивный! Отражательные поверхности в природе всегда имелись, вода в конце концов. Мы не будем разбирать сложные случаи детей, которые от рождения были слепы, для простоты скажем, что там подобным механизмом явилась способность отличать свой голос. И вот представьте-ка себе — младенец схватывает себя в различных местах, - Алексей Всеволодович для пущей убедительности принялся щипать себя за тощие бока, - и что он получает? А получает он эдакую распадающуюся тактильную картину самого себя, хаотичную и не собранную, доложу я вам, ни в какое целое. И тут как раз — на тебе! - окружающие люди, мама с папой вперед всех, предлагают ему соблазнительно единый и как бы объективный его образ в зеркале, накрепко привязанный к его телу. Тут уж ребёнку ничего не остаётся, как только согласиться с этим представлением о целостности «я» в зазеркалье и его тождественности себе во все моменты жизни. С тех пор человек остаётся навсегда зачарованным своим «зеркальным я», вечно тянется к нему, как к недосягаемому идеалу цельности», - на этих словах оратор  прикурил следующую сигарету и уселся наконец на табурет, видимо, уставши от непривычно долгой для его возраста и организма ходьбы, затем продолжал:

«Замечу вам отдельно, молодой человек, что такое расхожее в психологии и, тем паче, эзотеризме понятие как целостность, существуют лишь в регистре Воображаемого! В реальности же никакой целостности, между нами говоря, быть не может, так как психическое создаётся непрестанно меняющимися и текучими потоками восприятия, а не чем-то застывшим, окончательным и основательным. И зарубите-ка себе на носу, что на стадии формирования Воображаемого происходит первое отчуждение человека от самого себя», - «А как же все эти просветленные?», - растерялся было Владислав Евгеньевич, - «О, боги! Что же вы там у Беркова-то делали? Учились или в носу ковыряли? Все эти просветления — продукт Воображаемого. В реальности, которая непостижима, мы обречены искать, но не находить. Ну, а ежели человек — дурак и отождествился решительно с Воображаемым, завесившись от Реального и от терзающего его Желания толстой пеленой защит, а для этого сотни всяческих психопрактик понаделано, то и может случиться ему какое-нибудь переживание типа, знаете ли, «чудесного единения с миром» и иже с ним, причем Воображаемое поглощает столь сильно, что все это кажется даже натурально, но сие надо отличать от тех редчайших моментов, в которые иной человек, онемевши от ужаса и восхищения одновременно, сподабливается ухватить за жабры самое ускользающее Реальное. Однако момент сей, воистину потрясающий, увы, краток и как только к человеку возвращается способность говорить, он спешит непроизвольно хоть как-то обозначить - образом ли, словом ли - то непостижимое, что ему открылось. Тем самым вновь возвращаясь в Воображаемое», - «Так ведь некоторые эзотерики говорят, будто бы они все время живут в состоянии единения с миром. Что же они?», - «Так и вы говорите, кто вам мешает!, - усмехнулся Закаулов, - это, знаете ли, как в бородатом анекдоте про чудика, который вообразил себя столь духовно чистым, что решил больше не какать, о чем всенародно и заявил. Дня два, конечно, он продержался, а дальше сами понимаете, какать продолжил. Да вот признаваться в этом после громкого заявления было уже неловко. Так и продолжал всем твердить, будто не какает».