Живые души. Роман-фантасмагория

Заведующая, озадаченная быстротой и решимостью посетителя, его желанием сохранить инкогнито (обычно наблюдалось обратное: жертвователи громко и долго трубили о своей помощи), положила перед ним распечатанные на листке реквизиты. Антон проделал необходимые манипуляции, и через пять минут сигнал мобильного банка оповестил об успешном завершении операции. Не теряя больше ни минуты, Рубин попрощался и стремительно вышел из кабинета, оставив заведующую в полнейшем недоумении. Недоумение её ещё больше усилилось и переросло в смятение, когда, не сумев побороть любопытства, она заглянула на счёт и увидела сумму сделанного только что перевода. Но тайный благотворитель в это время был уже далеко.

До шести вечера Антону требовалось подтвердить участие в завтрашнем прямом эфире – для этого он временно активировал старую сим-карту. Подключенный к сети телефон стал загружаться накопленными сообщениями и пропущенными звонками. Они валились лавиной, переполняя объём памяти, Рубин удалял их пачками, не читая, но они всё приходили и приходили. Одно письмо, пронзительно пискнув, упало в папку «сверхважное». Антон увидел Верин номер. Это было первое электронное послание от неё за всё время их знакомства. Он помнил уговор: только в случае форс-мажора. Что-то стряслось! Путаясь в кнопках, Антон раскрыл сообщение. Оно было коротким: «Больше не приезжай. Никогда».

Глава 50. Первозданная женщина

Надолго, слишком надолго оставил беспечный автор без внимания главную героиню. Непростительно легкомысленно переключился на второстепенных персонажей, увлёкся излишними подробностями – и вот результат: «Больше не приезжай. Никогда». Что могло побудить Веру написать такие страшные, необратимые слова? Давайте вернёмся на день назад, в пахнущее дымком тёплое сентябрьское утро.

Прошёл год, как Вера Туманова впервые попала в Пчельники. Лида Пряхина, приехавшая навестить подругу, корила себя за то, что именно с её нелёгкой руки Вера очутилась в этой глуши. Да не просто очутилась, а приросла, пустила корни, и теперь не было никакой возможности вырвать её отсюда. Лида отчаялась выманить Веру обратно в Верхнедонск, она перепробовала все способы, но тщетно: ни кандидаты в приличные женихи, ни потенциальные работодатели, ни городские соблазны больше не привлекали её подругу. Но, странное дело, с каждой встречей та выглядела всё менее и менее несчастной – напротив, была умиротворена и безмятежна. И даже помолодела безо всяких процедур. Теперь уже Туманова утешала Пряхину больше, чем та её. Вера не уставала благодарить Лиду за то годичной давности приглашение выехать за город, которое чудесным образом преобразило дальнейшую Верину жизнь, за деятельное участие подруги в её судьбе. Новости про похождения бывшего мужа её не заинтересовали, и как Лида ни пыталась показать крупную на полполосы фотографию бывшего благоверного в обнимку с этой пигалицей Дрозд, где тот прилюдно лапал звезду за обтянутую шёлком задницу, Вера оставалась невозмутимой. Пряхина мимоходом сообщила о пышном отъезде Нины Бобровой в Париж, но и эта новость подругу не увлекла. Тогда Лида бросила «Штучку» на диван и переключилась на свою личную жизнь, которая была отнюдь не так безоблачна, как могло показаться на первый взгляд. Пересказав подробности наболевших проблем, спросила больше для приличия, как поживает и чем занимается сейчас Вера, и получила совершенно неприличную реакцию: лицо отшельницы просияло и сделалось до того счастливым, что стало противно. Нет, это не было притворством, Лида слишком хорошо знала свою подругу. В путаных объяснениях Тумановой её неприличного счастья она разбираться не стала. Поднялась и уехала в город искать сочувствия у других, более нормальных подруг.

Проводив Лиду, Вера убрала со стола и села за рукопись. День задался лёгкий. Строчки сами стелились из-под пальцев, подгоняемые шелестом роящихся под потолком образов. Первые лимонные листья срывались с липовых ветвей и лодочками скользили мимо окон. Их замедленное падение навевало сладкую грусть, но сладость эта была свежа и приятна. Загустевшее от ночной прохлады озеро чернело среди сухих камышей. Вера рассеянно скользнула взглядом по кромке леса и вновь погрузилась в иллюзорный мир, из которого как сачком красивых бабочек ловила готовые в любой момент упорхнуть мысли.