Живые души. Роман-фантасмагория

Антона давно не было, и Вера начинала немного скучать по его немногословию, по ироничной улыбке, по глазам и рукам, привносящим в её жизнь то, что не могли дать никакие сны и фантазии. Они стали так близки, что им не требовалось ничего особенного, никаких подтверждений, демонстраций, доказательств. Пылкие слова, пустые красивости, праздничные выезды в свет – всё лишнее. Довольно тишины, их общего молчания, таинства случайных прикосновений. Их забота друг о друге была так естественна, что разрешительные резолюции могли бы всё испортить. Любовь ли это? Возможно. Только и давать определение их отношениям тоже казалось лишним. Какая разница, каким словом это называть? Да и нужно ли облекать в слова то, что существует и без слов?

Вера встала из-за стола и, потерев уставшие от монитора глаза, пошла сварить себе кофе с палочкой корицы, как научил её Антон. Налила доверху любимую глиняную кружку и забралась с ногами на диван. Из-под скользнувшего на пол пледа выглянула обложка забытого Лидой журнала – августовская «Штучка». От нечего делать, а может от глупого женского любопытства Вера принялась нехотя перелистывать страницы. Этот мир был теперь так далёк от неё, что ею руководило сейчас вовсе не стремление найти подтверждение Лидиным словам, а желание проверить, насколько далёким стал прежний мир. Чем глубже её затягивало в глянцевый омут, тем тревожнее становилось на душе. Перевернув очередную страницу, Вера вздрогнула и выронила кофейную чашку из рук. Бурая жижа залила плед и половину разворота. Но портрет остался. Это был Антон. Её Антон! Вера поспешно надела очки, чтобы прочесть мелкий шрифт: «Рубин Антон Михайлович, генеральный директор Верхнедонского филиала ГМК „Траст-Никель“. Приветственное слово главного спонсора Гоголевского фестиваля». Что?! «Траст-Никель»? Гоголевский фестиваль? Что всё это значит? Она просмотрела другие фотографии и поняла, что сделаны они в тот день, когда она, ведомая странным сном, приехала в Верхнедонск. В день, когда в «Шиншилле» пышно отмечали закрытие фестиваля. Тот день завершился бурной грозой, соединившей под общим зонтом её и Антона… Как же так? Мир, с которым она давно и безвозвратно порвала, оказался не таким уж далёким, он вновь стал близким, отвратительно тесным, удушливо замкнутым. Это же… это предательство! – ужаснулась Вера. – Самое настоящее предательство – циничное, подлое, лживое! Как он мог?!

Женщина метнулась к компьютеру и дрожащими пальцами стала забивать в поисковике «Антон Рубин». Интернет услужливо вывалил ей ворох ссылок. Антон Рубин на пресс-конференции по чернавскому месторождению. Рубин в Совете директоров ГМК. Доклад Рубина в Ассоциации металлургов. Награды и почётные звания Рубина. Антон Рубин на Кипре с женой Эллой Новиковой. Рубин на праздновании юбилея «Штучки». Рубин на открытии Гоголевского фестиваля. Рубин – член элитного клуба парапланеристов. Рубин в Википедии. Рубин и губернатор. Рубин и президент… Вера захлопнула крышку. Значит, всё это время он ей врал?..

Липкая боль заполнила всё тело. Оно стало изломанным, чужим, превратившись в бесформенную тряпичную кучу отпущенной вагой марионетки. Вера посмотрела в зеркало и не увидела там своего лица – только бледное пятно. Нужно было что-то делать, как-то с этим справляться. Возвращать себе способность думать, видеть, жить без боли. Она тяжело опёрлась на стул и, пошатываясь, пошла на кухню. Там, в столе, стояла недопитая бутылка дорогого вина, привезённая когда-то Антоном. Вера не помнила, по какому случаю пили вино, но отчётливо понимала, что сейчас нужно его найти. Ей требовалась анестезия, немедленная и радикальная. Женщина с трудом выдернула пробку и плеснула в бокал. Выпила. Не почувствовала ничего. Налила ещё, до самых краёв. Давясь, точно ядом, осушила до дна… Мысли жгуче потекли по венам вместе с вином.

…Это было затмение. Помрачение рассудка. Это всё от одиночества. От первобытного женского инстинкта заполнить пустоту. От глупой веры в сказку, от вечной тоски Ассоль… У них с Антоном нет ничего общего. Не было, и быть не может. Это просто наваждение. Ждала кого-то, а пришёл он. Так совпало. Слишком разные. Слишком неравные. Чужие… Это же нелепо. Это смешно, наконец. Двенадцать лет! – нет, она, конечно, подозревала, что Антон моложе её, но чтобы настолько?! Да если б она знала, даже говорить с ним не стала бы. Но это всё чепуха по сравнению с тем, что он женат. Подумать только! Женат. И всё время скрывал это. Как гадко… Грязь, какая грязь… И на ком женат – на дочери президента компании! Всё правильно, идеальный альянс. Да он типичный карьерист! И женщины для него лишь средство, орудие, инструмент… А может, он любит свою жену? Где она? Почему не с ним? Но разве стало бы легче, если бы она была с ним? Нет, не стало бы… Господи, как же больно, как нестерпимо больно…

Вера допила вино.