Живые люди

Но Марину Петровну в этот день никто не привез. Куда звонить – никто не понимал: не в Кремль же, хотя именно там, может, и дали бы хоть какое объяснение. На следующий день позвонили из больницы. Попросили срочно привезти медицинскую страховку больной Сидоровой.

Оказывается, при получении какого-то очередного ордена пятой степени Марина Петровна заболела, подхватив вместе с орденом проклятый вирус. Ей стало плохо на банкете, где было так много вкусного и давно не виданного, что она сначала набросилась на еду, а уж потом потеряла сознание. Тест показал ковид-19.

Олег отвез ее в больницу и исчез навсегда. Он вообще был странным человеком, чего удивляться, что Игнат унаследовал его «тараканов».

Даша расстроилась – она так надеялась, что бабушка по телевизору покажет отца. Она имела право – в конце концов, Игнат увидел своего, а чем она хуже. С матерью говорить на это тему было бессмысленно – она тут же уходила в несознанку.

Конечно, никто в больницу не поехал, да туда и не пустили бы. Игнат послал по электронке номер медицинской страховки – и на этом контакты с врачами закончились.

* * *

Опять пошли страшные сведения о зараженных и умирающих. Каждый день по телевизору меняли сетку передач, чтобы помянуть очередную жертву.

– Мама, это он? – спросила Даша на «Линии жизни» с очень симпатичным и милым артистом.

– Да, бедный, – рассеянно ответила Ольга Николаевна, не вглядываясь особо в экранное изображение, потом вдруг сообразила, о чем спросила дочь, и почти закричала, потом разглядела и перекрестилась: Да, нет, не он, слава богу!

– А он кто, я ведь Сергеевна, правильно?

– А кто тебе сказал, что он артист?

– Бабушка.

– О господи, ну что за глупость, ну конечно, это не он, боже, посмотри, он же совсем не старый, значит, заболел.

– А как его зовут?

– Ну вон на стенке за ним написано.

– Но ты же сказала, что это не он. Мама, кто мой отец? Почему Игнату можно, а мне нельзя.

– А при чем тут… твой отец…

– Ну!

– Он погиб в полярной экспедиции…

– Ты всегда это говоришь, – Даша чуть не заплакала, – а почему бабушка… бабушка мне обещала.

С покатой крыши с оглушительным грохотом упал снег. Все, кто слышал этот звук в первый раз, приходили в ужас – настолько это было сокрушительно, казалось, что снег уволок с собой крышу и вот сейчас как раз в этот момент можно увидеть звезды в чистом небе.

Но это был всего лишь звуковой эффект. Он просто прервал неприятный разговор, и всё.

Кончалась зима. На даче был полный раздрай. Доедали запасы и не знали, как жить дальше.

* * *

С первыми легкими дуновениями весеннего ветра из больницы привезли бабушку. Судя по ее виду, она боролась за свою жизнь отчаянно. Это была не та гордая гранд-дама, которая в норковой шубе отправилась за орденом.

Шуба поистрепалась, можно было подумать, что Марина Петровна не лежала в больнице, а слонялась по вокзалам, прося милостыню. И с меховой шляпы исчезла золотая брошка.

Санитары принесли ее в дом, положили на кухонный диван и попросили расписаться. Игнат написал «Сидорова», и курьеры уехали, оставив просроченный товар в виде полуживой старухи. Даша и Ольга Николаевна смотрели с ужасом на эту доставку, не зная, что делать.

– Бабулечка, – всхлипнула Даша.

– Нечего меня отпевать, – слабым голосом сказала Марина Петровна, – я только ко Второй мировой подошла. Помогите сесть.

– Вам лучше внизу лечь, – предложила невестка.

– Еще чего, – возразила свекровь. – Игнат, зови Махмуда.

Когда бабушку уложили в ее комнате и Махмуд удалился, ничего не получив, семья собралась на кухне.

Даша плакала. Ольга Николаевна охала:

– Она же носитель, мы все теперь заболеем.

Игнат сидел за компьютером, время от времени проверяя свой телефон, чтобы углядеть код и вовремя поместить на заказе.

– Ты в «Сбермаркет» пишешь? Закажи ореховую…

– Нет, сиделку заказываю.

– Это что, типа домработница? – спросила мать.

– Нет, типа медсестра.

– Она с нами жить будет? – спросила сестра.

– Ты хочешь взять на себя бабушку? – поинтересовался брат.

– Но ведь это дорого, – заметила мать.

– Да, денежки тают.

– Она что, обед будет варить? – опять сварливо спросила сестра.

– Нет, обед будет варить мама.

– Я? Но я никогда… А нельзя, как раньше, обеды заказывать?

– А где она будет спать? – волновалась Даша, подозревая покушение на ее комнату.

– А может, в дом престарелых, – предложила Ольга Николаевна, ее мечты о новой личной жизни таяли на глазах.

Игнат не удостоил ответом. К нему возвращалась власть.

Сверху донесся стук – бабушка требовала внимания. Игнат поднялся в ее комнату.

Она была слишком немощная, чтобы жить самостоятельно. Игнат осмотрел ее комнату и нашел место для сиделки. Было, где сидеть, было, где лежать. Но для этого надо освободить место от книжных полок и поставить ширму. Такой редкий предмет, как ширма, у них валялся на чердаке.

Но как только Игнат начал снимать книги с полки, последовал протест: Марина Петровна слабым голосом отстаивала возможность независимости.

– Что ты делаешь?

– Здесь поставим раскладушку.

– Зачем?

– Для медсестры.

– Глупости какие, мне никто не нужен.