Жизнь Большой Реки

— Как удалось бы ему причалить, если он вообще не плавает? У него нет ни винта, ни колес. Он может только спускаться по течению и подтягиваться вверх. Просто обслуживает канал: помогает судам, идущим против течения. Без него у них ничего не вышло бы.

Дело прояснилось. Суденышко с отвратительным названием оказалось дружелюбным помощником тех, кто преодолевает водные пороги Апипе, поднимаясь вверх. Падение воды здесь, на участке длиной в восемьсот метров, составляет полтора метра. Река ревет, мчится в пене как ошалелая по усыпанному каменными обломками порогу. Время от времени из кипени выныривают черные глыбы. Держащийся на якоре, срываемый течением эспиадор стоит чуть выше входа в канал. Все его машинное отделение — это двигатель, вращающий огромный барабан. На барабан намотан километровой длины стальной трос, конец которого прикреплен к мертвому якорю. Вот и все.

Словно по заказу, состоялась демонстрация эспиадора в действии. Где-то внизу, ниже порогов, раз и другой прогудела сирена.

— Зовут эспиадор, — объяснили хозяева. — Кажется, это барки. Сейчас увидите, как он будет их подтаскивать.

На палубе показалось несколько фигурок. Что-то там застучало, заскрежетало. Словно разбуженное этим шумом, судно вздрогнуло и стало кормой вперед спускаться по течению на своем тросе, сматываемом с барабана. Выглядело оно, как паук, спускающийся на своей нити.

Осторожно и очень медленно двигался по каналу эспиадор. Даже на расстоянии чувствовалась страшная мощь течения, увлекающего судно вниз по реке, и напряжение стального троса.

Мы пошли берегом, чтобы увидеть процедуру полностью. В помощи эспиадора нуждались две моторные барки, плывшие неизвестно под каким флагом: аргентинским, парагвайским или бразильским. Сильные моторы тащили их против течения, быть может, сотни километров. Но здесь, на порогах Апипе, они ни на что не годились. Забавно выглядит этот маленький Давид, идущий навстречу двум Голиафам. Нос его режут высоко заплескивающие волны, и кажется, судно мчится вперед. А на самом деле оно пятится, уже, видимо, размотался весь трос, уже оно ниже полосы кипящей воды. К нему подходят барки и послушно принимают канаты. Эспиадор берет их на буксир. Снова над рекой разносится шум его двигателя, еще более громкий, как бы удвоенный. Караван медленно ползет вверх против течения. Перед носом буксировщика еще выше вздымаются волны. Двигатель на полных оборотах вращает барабан в другую сторону, наматывает проходящий через нос стальной канат, подтаскивает весь караван в направлении якоря, туда, выше порогов. Двигатели буксируемых барок тоже работают, помогают, как могут. И, несмотря на все это, они вместо ползут против течения со скоростью черепахи. Потихоньку идя берегом, мы значительно опередили этот караван. Проход по восьмисотметровому каналу длится долго, очень долго.

Наконец переправленные через порог барки отдают буксирные концы и, постукивая своими двигателями, плывут дальше уже самостоятельно. Наработавшийся эспиадор на якоре снова впадает в летаргический сон. Ниже по реке опять все спокойно. Экипаж буксировщика спускает лодку и, гребя изо всех сил, плывет к нам. Вместе мы пьем мате.

Нам дают советы и инструкции. Казалось бы, нет ничего проще, как войти на байдарке в канал и спуститься по нему. Однако, сидя в низенькой байдарке почти на уровне воды, мы не сможем видеть дороги перед собой. С высокого борта барки или из рулевой рубки в канале ориентируются по расположению волн. Можно определять курс по плывущей пене и даже по цвету воды. Но для нас, байдарочников, такие ориентиры не подходят: волны взмывают выше наших голов.

Экипаж эспиадора предлагает взять нас вместе с байдаркой на палубу и, когда придется тащить против течения другие барки, спустить байдарку на воду ниже порогов. Гостеприимные парагвайцы уговаривают подождать до завтрашнего дня, до послезавтрашнего. Они надеются на моторную барку, которая должна прийти сверху и взять сложенный у пристани груз тонущих в воде бревен квебрахо, карандай[44] и алгорробо[45], чтобы доставить их до Корриентес. Разумеется, они охотно возьмут и нас.

Достаточно сложно растолковать им, что такое спортивный азарт, и «бесчестность» такого способа преодоления препятствий. Они упрямо твердят о том, что с Апипе шутки плохи.

Кто-то из них замечает, что в конце концов нетрудно будет перенести весь наш багаж, включая байдарку, по берегу и что они охотно помогут нам. Еще кто-то обращает внимание на то, что река вздувается:

— Подождите, пока вода не поднимется еще на полтора-два метра. Все камни тогда будут под водой, ни одного не заденете. Слетите вниз, как на крыльях.

Это предложение всем очень понравилось, а образное словечко «слетите» было встречено взрывом общего смеха. Собственно, мы тоже были не против, но все дело заключалось в том, поднимется ли уровень реки настолько, чтобы мы могли пуститься в лихой полет, а если да, то когда это произойдет. На такой вопрос никто не мог ответить.