Жизнь Большой Реки

Выловив плавающий подарок, мы пристаем к плоту. Осторожно, так, чтобы нас не перевернуло, не затянуло под плот. Как-то мне довелось быть свидетелем такой трагедии. Человек упал с илота и был затянут течением под связанные бревна. Сверху видели, как он тонет, его отчаянные попытки просунуть голову между бревнами, чтобы глотнуть воздуха, не хватало пустяка, нескольких сантиметров. И слишком мало времени на то, чтобы разбить скобы, освободить его из ловушки. Не один плотогон окончил так свою жизнь.

Гостеприимные хозяева немедленно устраивают нам место на досках. Мы можем растянуться под тенью навеса или сесть и потолковать с ними. Исключительно вкусен густой суп, приготовленный из сушеного мяса. Со стороны моторки доносится нетерпеливый свист:

— Педро! Дядя зовет, проголодался, наверное. Беги сменить его!

Педро — это тот веселый парень, который в подарок бросил нам арбуз. Он передает кому-то огромнейшее кормило и, с обезьяньей ловкостью перепрыгивая с одного плота на другой, бежит к тарахтящей впереди моторке. К общему котлу подсаживается лоцман. Так же, как и все остальные, он охлаждает в реке босые ноги. Молодой. Лицо загорело до цвета темной бронзы. Солнце, ветер и дожди выдубили его кожу. Когда встречаешь такого человека на улице людного города, сразу понимаешь, что он здесь случайно, что тесный галстук, воротничок, пиджак и полуботинки — вещи для него непривычные, неудобные. Легко угадаешь, откуда оп. Это подтвердят красные от солнца глаза.

Лоцман — брат отца Педро. Дядя и племянник похожи не только внешне. У них одинаковые широкие улыбки, веселость, жизнерадостность. Дядя обладает большим чувством юмора. Товарищи обращаются к нему по имени — Хорхе, но, когда я в шутку титуловал его капитаном, он, и глазом не моргнув, расквитался со мной, тоже назвав меня «напитано».

Общее веселье: из одного котла едят сразу дос капитанос.

От остальных плотогонов Хорхе отличает только гранатового цвета лоцманская шапка, похожая на фуражку. Он не снял ее даже во время еды, просто сдвинул набекрень. Понятное дело — бригадир.

— Капитан, ты не боишься доверить моторку и лоцманские обязанности такому молокососу?

Странное для нашего уха обращение «капитан» с одновременным «ты» (и к тому же сразу после знакомства) здесь считается вполне уместным. В нем звучит нотка и уважения и фамильярности, оно воспринимается по-свойски и принято в отношениях, господствующих на реке.

— Бояться нечего. Педрито будет лоцманом. Реку он знает: ведь он уже девять лет по ней плавает.

— Девять лет? Сколько же ему тогда?

Капитан задумывается.

— Какое нынче число? Двадцать седьмое февраля? Ну что же, через два дня ему стукнет девятнадцать, он родился двадцать девятого февраля. Два года уже плавает со мной. До этого плавал с

отцом, по его отец, а мой старший брат, утонул, он пытался собрать бревна, разбросанные памперо. А Педро тогда спасся.

И сразу, чтобы сменить тему, добавляет с улыбкой:

— Но только в этом году он не сможет отмстить день рождения. В феврале только двадцать восемь дней.

Ночь мы провели на плотах, поставленных на якоря. Педро поразил моего спутника неведомым тому искусством: ловил рыб голыми руками. Разве это возможно? Мы убедились, что да. Из-под бревен он вытаскивал сабалос. Находясь длительное время в воде, стволы обрастают снизу зеленой скользкой «бородой». Говорят, она служит изысканным лакомством для сабалос. Рыбы протискиваются между бревнами и держатся у самой поверхности. Нужно лишь притаиться и крепко схватить добычу. Образно говоря, это выглядело так: рыба из под ног летела прямо в котел. Лялё был в восторге.

На рассвете мы, простившись с хозяевами, поплыли вперед и быстро обогнали плоты. У нас был хитрый план.

Двумя днями позднее, вечером, когда плоты закреплялись на ночной постой, на них услышали дикий вопль гуарани сапукай и увидели подплывающую байдарочку.

— Сегодня? Первое марта.

— Педрито! Какой сегодня день:

— Локо![48] — заорал Лялё, — Я не про календарь спрашиваю. Сегодня твой день рождения. Пусть будет фиеста!

Мы развлекались весело, от души. Будущему лоцману гораздо больше понравились карамельки, чем содержимое бутылок, заполученных нами в одном из прибрежных селений. Произошло братание двух капитанов. Наши экипажи придумали для нас прозвища: «напитано Пеладо» и «напитано Пелудо», то есть «капитан Лысый» и «капитан Волосатый».

В Корриеитесе[49], столице провинции, нас встретили так, что еще немного, и мы сами уверовали бы в свое геройство. Нас лично приветствовал самый главный префект морской и речной погранохраны. «Трамп» вытащили из воды и положили на помосте префектуры. В наше распоряжение предоставили удобный домик.

Позади нас — тропики, джунгли, быстрины, грозные Апипе. Впереди — могучая, но спокойная равнинная река. До цели оставалось лишь тысяча двести километров. Я не очень отчетливо представлял себе тогда, что значит «спокойная» Парана и что такое проплыть «лишь» тысячу двести километров по этой реке.

Интервью репортерам, поездки с осмотром города, ужины в фешенебельных ресторанах с видом на далекий берег в Чако.