Жизнь Бунина. Лишь слову жизнь дана…

Это о них писала Нина Берберова, давая свое, субъективное объяснение произошедшему «сдвигу»: «…так как политическая роль эмиграции, в сущности, кончена, то нечего выпячивать свое антикоммунистическое прошлое, лучше смотреть в будущее, где маячат перемены: перерождение коммунизма, заря свободы, амнистия эмигрантам. К этой группе принадлежали В. А. Маклаков, И. А. Бунин, С. К. Маковский, Г. В. Адамович и многие другие. С каждым из названных у меня был на эту тему разговор с глазу на глаз».

Да, в сознании Бунина произошли значительные перемены. Как мы помним, события Второй мировой войны, фашистская оккупация Франции, а затем победоносное завершение войны Советским Союзом – все это вызвало у него прилив патриотических чувств, что было отмечено секретными советскими службами. Бунин был еще в Грассе, а некий «источник» уже передавал в Москву о возможном возвращении на родину русского нобелевского лауреата. 2 мая 1945 года из Парижа отправляется депеша:

«В самом начале мая в Париж с юга Франции возвращается писатель Бунин Иван Алексеевич. «Бард белой эмиграции», Бунин ненавидит немцев (о Гитлере и Муссолини у него не было другого определения, как «взбесившиеся обезьяны»), и поведение его во время оккупации было безупречно.

В начале нынешней войны Бунин написал письмо А. Н. Толстому, с которым был связан самыми дружескими отношениями… В письме этом он жаловался на усталость и разочарование и давал понять, что был готов вернуться на Родину. Ответ от Толстого не успел прийти, началась германо-советская война.

В настоящее время политические настроения Бунина крайне неустойчивы. Их можно было бы определить как относительно просоветские. Но «первый писатель России», как о нем говорил М. Горький, он знает себе цену. Болезненно-честолюбивый, он любит подчеркивать, что был «не последний сын своей Родины», и, конечно, выделяет себя из среды эмигрантской массы. Бунин вспоминает, как в 1936 году, когда он встретился с А. Н. Толстым, Толстой сказал ему: «Возвращайся домой. Москва сумеет тебя встретить, Москва ударит в уцелевшие колокола».

Однако по натуре своей Бунин человек слабовольный и легко поддающийся посторонним влияниям. Несомненно, что сейчас же по приезде он будет окружен своими близкими друзьями, среди которых многие, как писатель Зайцев Б. Н. (Борис Константинович. – О. М.) и профессор Михайлов Н. А. (П. А. – О. М.), занимают политически антисоветские позиции, а некоторые, как писатель Шмелев И. С., – открытые фашисты. И эти встречи, несомненно, окажут в короткое время свое определенное влияние на Бунина.

Соображение: ввиду изложенного было бы крайне желательным получение Буниным в самом скором времени по приезде частного письма от А. Е. Богомолова с пожеланием личной встречи, лучше всего с приглашением на завтрак (Бунин – большой гастроном). И именно потому, что Бунин чрезвычайно чувствителен к вниманию, ему оказываемому, было бы очень хорошо, если бы и самый тон этого официального письма свидетельствовал о том, что Бунина выделяют из рядовой эмигрантской среды.

Такое приглашение в корне парализовало бы все попытки отговорить его от «безумного шага» – возвращения на Родину. А такие попытки, несомненно, будут».

Надо сказать, «источник» (публикатор письма А. Чернышев полагает, что за этим жаргонным кагэбэшным словечком скрывался генеральный консул СССР во Франции Гузовский) был хорошо осведомлен и об отношениях Бунина с А. Н. Толстым (вплоть до письма Толстого И. В. Сталину и бунинского очерка «Третий Толстой»), и о честолюбии старого писателя, и о его гастрономических пристрастиях.

И первые шаги Бунина в Париже, кажется, подтверждают предположения источника.

Так, однажды на спектакле Русского театра место Бунина оказалось бок о бок с местом молодого подполковника советской военной миссии. В антракте подполковник встал и, обращаясь к соседу, сказал:

– Кажется, я имею честь сидеть рядом с Иваном Алексеевичем Буниным?

И Бунин, поднявшись с юношеской стремительностью, ответил:

– А я имею еще большую честь сидеть рядом с офицером нашей великой армии!..

Дальше – больше. В полном соответствии с разработанным «источником» планом Бунина приглашает на завтрак советский посол Богомолов. Русский нобелевский лауреат – неслыханное дело для «непримиримых» – посещает советское посольство. Специально в Париж направляется любимец Сталина поэт и секретарь Союза писателей СССР К. М. Симонов с единственной задачей – убедить Бунина вернуться на Родину – и долго беседует с ним с глазу на глаз.