Жизнь человека: встреча неба и земли

Я думаю, что нонконформизм, будучи одной из сторон человеческой жизни, существовал всегда. Когда что-либо приобретает традиционные, застывшие формы, начинается явление пресыщения. В прошлом наблюдалось то же самое. Люди стремились выйти из застывших структур, чтобы иметь большую свободу самовыражения. Поиск свободы не обязательно противостоит Церкви. Церкви должны со всей серьезностью отнестись к этому феномену и содействовать рождению менее традиционных общин и движений. Многочисленные, неформальные движения, которые родились в наше время внутри почти всех Церквей, являются, на мой взгляд, признаком обновления.

Конечно, дух нонконформизма может привести к отклонениям. Я не поддерживаю общины, которые выходят за границы нонконформизма. Но Церковь сегодня должна придавать больше значения спонтанным формам христианской общинной жизни.

Более того, не надо упускать из виду, что время жизни многих упомянутых Вами тенденций не безгранично. Церковная история первых веков знала немало движений гностического характера. Главное сегодня — поддерживать в Церкви «свежесть» жизни.

Вызов сект

Сегодня многих беспокоит число людей, связанных с религиозным нонконформизмом. В католической Бразилии свободные Церкви привлекли тысячи прозелитов. Подобным же явлением, кажется, озабочены в России, где в настоящее время — возможно слишком поспешно — принимают меры на законодательном уровне, чтобы противодействовать успеху иностранных миссионеров. В начале июня 1997 года армянский парламент изменил закон о свободе совести, чтобы ограничить распространение сект. Несколько месяцев назад армянские газеты писали о существовании в вашей стране около 300 000 адептов разного рода сект.

Я думаю, что эти данные несколько преувеличены; я не знаю, какая ситуация в России и какая в Бразилии, но что касается Армении, названное Вами число мне кажется абсолютно преувеличенным. Надо еще посмотреть, какие люди являются адептами этих сект и какова глубина их убеждений. Часто людей толкают туда экономические причины, расчет, материальные интересы. Поэтому «успехи» этих сект в контексте Армении — явление преходящее, связанное в основном с социально-экономической ситуацией сегодняшнего дня.

Тем не менее нельзя недооценивать эту опасность. Секты действуют очень активно. Наша слабость — в некоторой пассивности. Но я полагаю, что нам брошен вызов, и мы должны его принять; это вызов, который заставит нас с новой энергией трудиться для Церкви. Сегодня в Армении религиозная свобода гарантирована Конституцией. Армянская Церковь рассматривается как Церковь национальная, что является исторически неоспоримым фактом. Однако по закону она не обладает привилегиями. В условиях свободного государства перед Церковью открываются новые возможности, которыми она должна воспользоваться. Я убежден, что если Церковь будет более динамичной, она сможет ответить на этот вызов. Как я сказал в своей первой официальной проповеди в качестве 131-го Католикоса Всех Армян, необходимо способствовать тому, чтобы Церковь жила жизнью людей, чтобы люди не чувствовали себя отвергнутыми или оставленными ею без внимания, надо не подвергать людей искушению искать духовную поддержку в другом месте. Мы должны вести активную, продуктивную пастырскую работу. Нам нужны люди, обладающие харизмой и способные к действию.

Итак, присутствие сект — это вызов Церкви. Это означает, если я Вас правильно понял, что, с одной стороны, необходимо обновить жизненные силы традиционных церковных структур (например, приходов и т.д.), с другой стороны, надо прибегнуть к образованию новых, менее институциализированных форм христианской жизни, например, таких, как движения мирян.