Жизнь длиною в лето. Часть 2

– Тебе зачтутся солдатики, найденные тобой. Они за тебя вступятся.

Катя повеселела.

– Думаешь?

Комната хозяина дома разительно отличалась от прочих. Светлая мебель, на окнах жалюзи, на паркете ни единого коврика. Всё портила только вездесущая позолота и дурацкий портрет Сеченова. На нём он представал в образе дворянина восемнадцатого века. Комната мальчика походила на апартаменты отца один в один. Даже на портрете художник изобразил ребёнка в костюме, похожем на отцовский. Кармель вспомнила имя – Кирилл, вроде так Александр Григорьевич говорил. Имя, отчество его жены вспомнить не удалось.

Катя выглянула в окно, перевела взгляд на портрет.

– Оба ребёнка смахивают на отца, ничего от матери. Давай теперь обойдём владения местного людоеда. Сад исследуем, может хоть там призрак завалялся.

К вечеру, утомившись от впечатлений, разочарованные подруги появились на кухне.

– Анечка, а вы давно работаете у Сеченова? – поинтересовалась Кармель.

– Семь лет.

– Серьёзно? – Кармель оглядела её миловидное лицо, стройную фигурку. – А сколько же вам лет?

Аня поправила белоснежный передничек.

– Вы подумали: я начала работать подростком. Мне тридцать. Просто выгляжу молодо.

Кармель облизала пересохшие губы.

– У вас можно попросить чай или кофе?

– Конечно. А хотите сока?

– Давайте.

Аня сноровисто вымыла щёточкой апельсины, грейпфрут, включила соковыжималку.

– Звонил Александр Григорьевич – будет к ужину. – Девушка бросила взгляд на крохотные часики на запястье. – Через двадцать минут.

Кармель взяла тонкий высокий стакан с соком.

– Аня, получается, вы жили в семье и до рождения детей.

– В горничные меня принимала Алла Давыдовна.

Кармель разбавила сок водой из кулера.

– А кто это?

– Жена Александра Григорьевича.

– Точно. Я забыла её имя. Они хорошо жили?

Аня нахмурилась, в серых глазах промелькнула досада.

– Я не обсуждаю с посторонними личную жизнь хозяев.

Кармель вздохнула. Минуты две длилось напряжённое молчание.

– Вы знаете, зачем я здесь?

Аня села на стул, сложила руки на груди.

– Нет. Мне приказано показать вам дом. Это всё.

– Александр Григорьевич попросил меня расследовать смерть жены и детей. Для этого я использую свой метод. Думаю, он не будет возражать, если вы ответите на мои вопросы.

Горничная посмотрела на гостью пристальнее, улыбка тронула узкие губы.

– И всё же, я дождусь его указаний.

За дверью раздались тяжёлые шаги. В кухню вошёл Сеченов.

– Вот вы где? Добрый вечер, Кармель. Аня, скажите Ольге Ивановне, пусть накрывает ужин. Я поднимусь к себе в комнату буквально на десять минут, приведу себя в порядок, и мы поговорим.

Кармель проводила взглядом хозяина дома, допила сок.

– Пожалуй, я тоже переоденусь.

Она спустилась в столовую ровно через десять минут. Повар ещё расставляла блюда на столе, когда появился Сеченов.

– Спасибо, Ольга Ивановна, можете быть свободны. Кармель, давайте сначала поедим, а потом я отвечу на ваши вопросы, а вы на мои. Хорошо?

Кармель положила на тарелку тушёную рыбу и овощи.

– Боитесь поправиться? – Александр Григорьевич разрезал на кусочки бифштекс.

– Нет. Просто больше люблю рыбу. У вас, я успела заметить, собственное хозяйство. В конце участка я обнаружила корову, коз, телят, кроликов, кур.

– Гусей, уток, пару хрюшек, – добавил Сеченов. – А ещё свой огород. В наше время лучше иметь на столе своё, домашнее. В магазинах одна химия.

– То-то я не вижу на столе колбасных изделий, – не удержалась от подколки Кармель.

Лицо Александра Григорьевича окаменело. Он явно рассердился.

– Продукты моей фабрики качественные.

Кармель пожалела о сказанном, не стоило сердить хозяина.

– Не сомневаюсь.

Сеченов доел бифштекс. Ольга Ивановна забрала тарелки. Принесла блюдо с пирожными и шоколадные конфеты.

– Чай, кофе, компот?

– Чай. А вам, Кармель?

– Зелёный.

– Что-нибудь нашли в доме? – Сеченов сжал зубы, на скулах заиграли желваки.

Гостья с удивлением поняла: он изо всех сил пытается сдержать слёзы.

– В доме нет призраков. Мне не у кого спрашивать. У вашей жены есть родители, родственники?

– В живых только тётя, но она живёт далеко отсюда. Милиция уже её допрашивала, как и знакомых, друзей, подруг.

Кармель усмехнулась.

– Мне живые без пользы, вряд ли я умнее профессиональных сыщиков.

– Тогда подойдёт мать Аллы. Она умерла спустя шесть месяцев после исчезновения дочери и внуков.

– Вам уже сказали, как они погибли?

Александр Григорьевич вздрогнул, глаза потемнели от боли.

– В тканях обнаружили огромное количество снотворного. Они просто уснули. Меня утешает, что дети и Алла не мучились. На телах, вернее на том, что от них осталось, нет повреждений.

Кармель отпила глоток чая. Отодвинула от себя тарелку с пирожными. Она не могла их есть во время такой беседы.

– У вас нет предположения, почему они оказались в ста пятидесяти километрах от дома, в лесу? У вас требовали выкуп?