Жизнь длиною в лето. Часть 2

Кармель понятия не имела, как должен выглядеть мясокомбинат. Но её приятно поразила чистота в цехах для производства готовой продукции. Сеченов казался довольным, показывая современное оборудование, комнаты отдыха для рабочих, душевые, столовую. Территорию комбината украшали клумбы с розами и петуньей. Они пообедали в уютном кафе.

Кармель поблагодарила за вкусный обед и поднялась из-за стола.

– Мне пора. Нужно ехать.

– Мой шофёр отвезёт вас к дому. Кстати, «Ниву» привели в порядок. Вы немного подзапустили её.

– Спасибо.

К столику подошёл молодой мужчина лет тридцати. Сеченов передал ему папку с документами и, кивнув на Кармель, сказал:

– Олег, доставишь девушку ко мне домой.

– Мы в своё время могли только мечтать о таких фабриках. Работать здесь одно удовольствие, – промолвила Катя, появившись у клумбы с голубыми маргаритками.

Кармель, идущая с шофёром к автостоянке, развела руками – мол, видишь, не всё так плохо в моём времени. Катя догнала подругу.

– Признаю, много хорошего появилось. Быт женщины очень облегчили, можете путешествовать, работать там, где хотите.

Сопровождающий Кармель мужчина остановился и показал на новый корпус мясокомбината.

– Скоро новые цеха откроются, там вообще всё автоматизировано.

Кармель ничего не ответила, наблюдая за странным поведением Кати. Подруга отошла на предельное для неё расстояние закрыла уши ладонями, словно пыталась заглушить невыносимый для неё шум, начала раскачиваться из стороны в сторону.

Кармель поинтересовалась у шофёра.

– Что было раньше на месте нового цеха?

– Ничего пустырь. – Он с удивлением посмотрел на гостью, которая ни с того ни с сего направилась вдруг к бетонному забору, ограждающему территорию мясокомбината. Мужчина поплёлся за ней, не зная, что предпринять.

Плечи Кати согнулись, будто на них давила огромная тяжесть. Она отняла руки от ушей и сейчас они висели вдоль прозрачного тела плетьми. Кармель видела перемещения подруги и следовала за ней.

– Что происходит?

Катя посмотрела на неё расширенными глазами.

– Под этим зданием и дальше тянутся огромные траншеи, наполненные останками людей. Я чувствую их только на пятьдесят метров, но, видимо рвы тянутся дальше. Господи! Почему я вижу тысячи погибших солдат? Что здесь происходило? Их столько, что если я буду их вызывать, мы останемся здесь на несколько лет.

Кармель повернулась к растерянному шофёру.

– Вы не знаете, что находилось на месте мясокомбината и пустыря в военное время?

– До войны здесь стояли недостроенные цеха авиазавода. Когда немцы захватили Вязьму, они устроили тут лагерь для военнопленных. По ту сторону забора стоит памятник замученным и умершим в концлагере Дулаг-184. По неполным данным немцы захоронили тут больше восьмидесяти тысяч солдат.

– Можно пройти к памятнику? – Кармель глянула на Катю. Подруга выглядела так страшно, что встреть она её в таком виде в первый раз, испугалась бы до смерти и сбежала бы, не выслушав призрака.

– Но Александр Григорьевич приказал отвезти вас домой, – запротестовал шофёр.

Кармель усмехнулась.

– Сообщите шефу. Я уверена: он скажет вам, выполнять все мои просьбы.

Мужчина, отвернувшись, позвонил начальнику. Кармель терпеливо ждала. Шофёр, получив указание, буркнул:

– Идёмте.

Минут через пятнадцать они стояли у скромного памятника узникам Дулага-184. Кармель глядела на стелу с колоколом. «По ком звонит колокол» вспомнился ей знаменитый роман Хемингуэя.

Погибшие так и остались безымянными, – пробормотала Кармель.

Шофёр пожал плечами.

– Почему же, почти двести фамилий военнопленных и местных жителей удалось узнать. А остальные… немцы, отступая, сожгли списки узников. Никогда бы не подумал, что такая девушка, как вы, заинтересуется военным прошлым Вязьмы.

– А я вот интересуюсь.

– Я слышал от деда. Он в войну мальчишкой был. Немцы хоронили заключённых в стометровых рвах. Этих братских могил потом насчитали больше сорока пяти. Представляете?

Кармель поёжилась.

– Ужас!

– Раз вы интересуетесь, посмотрите, у нас в городе есть необычный памятник особым солдатам.

– Чем же он необычный?

– Он поставлен музыкантам Государственного духового оркестра союза ССР. На постаменте стоит самая большая труба в духовом оркестре труба-бас, туба. Музыканты, вошедшие в состав 6-й дивизии народного ополчения, погибли все до одного. Так никто и не знает где. В самой Вязьме или под Вязьмой. Кто-то из них мог оказаться в Дулаге.

– Да уж, ваш новый цех рядом с захоронениями, а может, стоит и прямо на костях солдат, – посетовала Кармель. – Разве директор не знает об этом?

Мужчина нахмурился и опустил глаза.

– Теперь эти земли частная собственность. А что было делать? Как перенести останки тысяч военнопленных? Вы хоть представляете себе, какой это титанический труд? И зачем тревожить прах узников, лежащих в братских могилах. От них не осталось ни имён, ни фамилий. Зачем переносить прах с одного места на другое?

Кармель задумалась.