Жизнь двенадцати цезарей

(7) Марк Антоний Гнифон родился в Галлии в свободной семье, но был подкинут; вырастивший его отпустил приемыша на волю и дал ему образование; некоторые передают, что было это в Александрии, у Дионисия Скитобрахиона[1437], но я этому не верю, ибо это не согласуется с последовательностью времени. Говорят, что он обладал большим дарованием, исключительной памятью, знал греческий язык не хуже, чем латинский, а кроме того, душою был добр и мягок, никогда не договаривался о плате, но тем больше получал от щедрости учеников. Преподавал он сперва в доме божественного Юлия, когда тот был еще мальчиком, потом — в своем собственном. Преподавал и риторику, причем уроки красноречия давал ежедневно, а декламировал только раз в неделю[1438]. Говорят, что многие известные люди часто бывали у него в школе, в их числе и Марк Цицерон, даже когда он уже был претором. Написал он много, хотя жил не долее пятидесяти лет. Впрочем, Атей Филолог сообщает, что он оставил только две книги «О латинской речи», остальные же сочинения принадлежат не ему, а его ученикам: кое-где в них встречается и его собственное имя, как например…[1439]

(8) Марк Помпилий Андроник, родом сириец, был приверженцем эпикурейства, и поэтому считалось, что и грамматик он небрежный, и к руководству школой неспособен. Поэтому, когда он увидел, что в Риме его оттесняет не только Антоний Гнифон, но и другие, гораздо худшие грамматики, то он переехал в Кумы и там спокойно жил и много сочинял; но бедность и нищета его была так велика, что ему пришлось продать кому-то свое главное произведение, «Критику “Анналов” Энния», за 16 тысяч сестерциев; Орбилий говорит, что это он выкупил эти книги и позаботился, чтобы они стали известны под именем автора.

(9) Луций Орбилий Пупилл из Беневента, осиротевший, когда козни врагов в один день погубили обоих его родителей, на первых порах был мелким чиновником при магистратах, затем в Македонии дослужился до корникула[1440], а потом и до всаднического звания. По окончании военной службы он вернулся к занятиям, к которым питал немалую склонность еще в детстве; долгое время преподавал на родине, и лишь на пятидесятом году, в консульство Цицерона, переехал в Рим. Преподаванием своим он добился скорее славы, нежели выгоды, судя по тому, что уже глубоким стариком он пишет в одном сочинении, что живет в нищете под самой крышей. Издал он также книгу под заглавием «Страдание»[1441], в которой жалуется на обиды, доставляемые учителям пренебрежением и надменностью родителей. Нрава он был сурового, и не только по отношению к соперникам ученым, которых он поносил при каждом случае, а и по отношению к ученикам: о том свидетельствует и Гораций, называя его «драчливым»[1442], и Домиций Марс, когда пишет:

Те, которых Орбилий бивал и линейкой и плеткой.

Даже выдающихся людей не оставлял он в покое: когда он, еще находясь в неизвестности, давал показания в многолюдном суде, и Варрон Мурена, адвокат противной стороны, спросил его, чем он занимается и каким ремеслом живет, то он ответил: «Переношу горбатых от солнца в тень», — потому что Мурена был горбат[1443]. Жил он почти до ста лет, а перед смертью потерял память, как показывает стих Бибакула:

А где Орбилий, позабывший азбуку?

В Беневенте на капитолии, с левой стороны, показывают мраморную статую, которая изображает его сидящим, в греческом плаще, с двумя книжными ларцами рядом. Он оставил сына Орбилия, который также преподавал грамматику.