Жизнь двенадцати цезарей

Говорят, по крайней мере, он не только не впустил посланных за ней, но раз не позволил войти и самому Нерону, который стоял у дверей и напрасно требовал возвращения вверенного Отону, перемежая просьбы угрозами! Поэтому брак был расторгнут и Отон удален. Для отвода глаз его назначили легатом в Лузитанию. Нерон не хотел идти дальше, — он боялся, что, если строже накажет виновного, вся разыгранная комедия может выплыть на свет. Несмотря на это, она не осталась тайной, как видно из следующего двустишия:

Вы спрашиваете, почему Отон живет в почетной ссылке? —
Потому, что он любовник своей жены![485]

…раньше,

Отон управлял провинцией десять лет, в звании квестора, отличаясь при этом редкой умеренностью и воздержанностью. Когда же, наконец, представился случай мести, он первым поддержал попытку Гальбы.

В то же время он и сам поверил, что ему можно достичь престола благодаря положению дел, а еще больше — вследствие уверений астролога Селевка[486]. Последний ручался раньше, что Отон переживет Нерона, тогда же явился к нему неожиданно, без приглашения, и обещал, что вскоре он будет и императором. Вследствие этого Отон не упускал случая быть полезным другим и пускал в ход всевозможные средства для привлечения на свою сторону. Всякий раз, как приглашал императора к обеду, он раздавал каждому из его телохранителей по золотому. Одинаково старался он привязать к себе другими путями и других солдат. Раз его пригласили судьей в споре одного собственника со своим соседом относительно их межи. Он купил у соседа весь участок и подарил его выбравшему его в посредники[487]. Благодаря этому едва ли кто не был убежден теперь и не говорил громко, что один Отон достоин наследовать престол!

Он, впрочем, надеялся, что Гальба усыновит его, и ждал этого со дня на день; но император предпочел ему Пизона. Надежда Отона рушилась, и он обратился к насилию. Кроме оскорбленного самолюбия, его побуждали к этому и большие долги, — он не скрывал, что может стать на ноги только как император и что для него безразлично, пасть ли в сражении, от неприятеля, или на форуме, от взысканий аудиторов.

За несколько дней до своей попытки ему удалось выжать у одного из рабов императора миллион сестерциев за доставленное ему место по счетной части. С этою суммою он приступил к своему обширному предприятию.

Сперва он поверил свою тайну пяти спекулаторам, затем десяти другим. Из них первые пять завербовали каждый по два. Было выплачено по десяти тысяч сестерциев на человека и обещано еще но пятидесяти тысяч. Они подговорили других, хотя и не многих, но были твердо уверены, что в решительный момент к ним примкнет больше участников. Думали немедленно по усыновлении Пизона овладеть лагерем и напасть на Гальбу, когда он будет ужинать во дворце, но от этого плана отказались, принимая во внимание стоявшую тогда на часах когорту. Боялись усилить ненависть против нее, — в то время как она занимала караул, был убит Гай и оставлен на произвол судьбы Нерон. Промежутком времени между усыновлением и убийством Гальбы нельзя было воспользоваться вследствие религиозных соображений и предостережений Селевка.

Тогда Отон назначил другой день, предупредив своих сообщников, чтоб они ждали его на форуме, вблизи храма Сатурна, около «золотого»[488] верстового столба, а сам отправился утром с визитом к Гальбе, который, по обыкновению, поцеловал его, и присутствовал даже при жертвоприношении, причем слышал предсказания гаруспика. Затем явился отпущенник, сказавший, что пришли архитекторы, это было условным знаком — и Отон, под предлогом осмотра покупаемого им дома, ушел и быстро направился через заднюю дверь дворца к назначенному месту. По словам других, он притворился больным лихорадкой и просил окружающих извиниться тем же за него, если спросят о причине его отсутствия. Затем он торопливо сел в женские носилки и поспешил в лагерь. Но носильщики устали. Тогда он вышел и пошел пешком. У него свалился с ноги башмак, и он остановился, тогда окружающие подняли его на плечи и поздравили императором.

Среди пожеланий счастья и обнаженных мечей он прибыл к палатке командующего. Встречавшиеся присоединялись к нему, как его участники и сообщники. Затем он послал людей с приказанием убить Гальбу и Пизона, а на сходке солдат, вместо всяких обещаний для привлечения солдат на свою сторону, говорил только, что будет считать своей собственностью то лишь, что они оставят ему. Затем, уже под вечер, он явился в сенат, в немногих словах рассказал, что его подхватили на улице и силой заставили взять в свои руки императорскую власть, — причем обещал управлять в согласии со всеми — и ушел во дворец.