Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

– Помилуйте, граф, эти слухи преувеличивают мою роль в управлении министрами. Император пишет мне записки с указанием, что делать в том или ином сложном и противоречивом случае, а я советуюсь по сему случаю с нужными людьми, предлагаю то или иное решение, и император, возвратясь из поездки, решает вопрос.

Румянцев мягко улыбнулся.

– К примеру, вот как вышло с Карамзиным, – продолжал Аракчеев. – Карамзин привез в Петербург свою «Историю», надеясь издать ее за государственный счет. По Петербургу разнеслась весть, что его «Историю» можно смело назвать воскресителем прошедших веков бытия нашего народа

. Он встретился с друзьями, знакомыми, не скрывал того, что главная его цель – это издание его восьми томов «Истории». Во дворце граф Н.А. Толстой сообщил Карамзину, что император знает о его приезде и цели его приезда, но не советовал ему представляться по существующему официальному порядку через обер-камергера, граф Толстой известит его о назначенном дне приема. Карамзин бывал во многих домах, читал главы своей «Истории», встретился даже с Шишковым у великой княгини Екатерины Павловны, поговорили и перестали враждовать, шли дни, а 14 февраля 1816 года Карамзин, присутствуя на балу, видел императора, императрица Мария Федоровна и Екатерина Павловна хлопотали, а Карамзин даже не догадался обратиться ко мне, прислал бы хоть свою карточку. Как-то докладывают мне, что Карамзин просит его принять. Я обрадовался, а оказалось, что пришел его брат, тоже Карамзин. Наконец Николай Михайлович Карамзин привез мне карточку. И сразу все изменилось, ведь внутренними делами, по поручению императора, занимаюсь я. И не злостная гордыня руководила мною, граф, а стремление к строжайшему порядку в делах государственных. Я знаю, что на издание восьми томов «Истории» понадобится 60 тысяч рублей. Кто-то в присутствии императора назвал эту цифру, а император замахал руками и отрезал, что у него нет таких денег на эти нужды. Я тут же сказал, что готов пожертвовать своими сбережениями, а «Историю России» надо издать, ее должны прочитать не только русская аристократия, но и широкие круги русского общества. И когда Карамзин явился, я оказал ему самый теплый прием.

– Я слышал, ваше сиятельство, что Карамзин при встречах с нашими общими знакомыми говорил, что Вы пригласили его как-то пообедать у него, что Карамзин увидел в вас человека с умом и хорошими правилами.

– Встреча наша продолжалась не более часа. Я сказал Карамзину, что в детстве моим учителем был дьячок: мудрено ли, что я так мало знаю. Мое дело – исполнять волю императора. Я, кроме того, что обещал Карамзину скорую встречу с императором и решение интересующего вопроса, спросил его, по-прежнему ли он увлекается масонами. Оказалось, с масонами он давно порвал, это было увлечение молодости. Как известно, граф, 15 марта 1816 года император принял Карамзина, издал два указа о публикации «Истории России» Николая Михайловича Карамзина за государственный счет. При этом «История» осталась собственностью Карамзина, от продажи «Истории» он будет получать особый гонорар. А вы, граф, удостойте меня чести, присылайте мне выпуски ваших изданий, это повышает уровень моих знаний.

6 июня 1821 года граф Румянцев отправил графу Аракчееву отпечатанные листы 3-го тома «Собрания государственных грамот и договоров», попросил и далее отправлять Аракчееву следующие выпуски – «прямо к нему их доставлять» (с. 183).

Почти весь август 1821 года Румянцев провел в Киеве, был гостем Репнина, разговаривал с киевлянами, но стоило графу заговорить о русских древностях, как повисала томительная тишина: никто этим не занимался. Вернувшись в Гомель, Николай Петрович писал Малиновскому 7 сентября 1821 года: «В Киеве сердце сокрушалось, видя, каковое там господствует нерадение к древностям нашим, никто ими не занят, и всякой почти убегает об них разговора, боясь обозначить не токмо беспечность, но даже то, что мало историю древних наших времен знают» (с. 191–192).