Жизнь и дипломатическая деятельность графа С. Р. Воронцова

К этому времени С.Р. Воронцов завершает основной курс домашнего обучения сына, последовательность которого была примерно следующей: в десять лет Михаил переводил с английского на русский, читал по-французски (из русских авторов предпочтение отдавал произведениям Ломоносова); в это же время добавилось изучение немецкого языка; через год начались занятия греческим, латынью. Учеба сопровождалась ежедневными прогулками на свежем воздухе и верховой ездой. М.С. Воронцов любил играть в шахматы и ходить в море на яхте. Уже тогда молодой человек свободно говорил по-французски и по-английски. Осваивая в совершенстве русский язык, он в тринадцать лет перевел несколько трактатов Цицерона; участвовал в спектаклях, подготовленных австрийским посланником; к пятнадцати годам закончил курс математических наук.

В. Даниэль. Лондон. Вид на собор Святого Павла

В то же время С.Р. Воронцов, признавая высокий уровень подготовки английских преподавателей и ценя саму систему английского образования, не отправил сына обучаться ни в одну из частных привилегированных английских школ, к примеру в Итон, где воспитывались в разное время выдающиеся политические деятели Великобритании. Вероятно, это можно объяснить несколькими причинами. Одна из них – применение физического наказания к воспитанникам с целью развития у них ответственности и дисциплины. Так, один из директоров школы встречал вновь прибывших вопросом: «Мальчик, когда тебя пороли в последний раз?» Свободное время питомцы Итона проводили «разоряя птичьи гнезда в окрестностях и совершая иные проделки подобного рода, что сильно возмущало местных фермеров» [9]. Кроме того, в Лондоне обучение в школе стоило немалых средств, а для посла, как и для большинства членов его канцелярии, проблема денежного обеспечения была весьма существенной. Однако главная причина, очевидно, была в том, что С.Р. Воронцов, мечтая в молодости о карьере военного, хотел, чтобы его сын связал свою жизнь с армией (в то время как в Англии, в отличие от большинства стран континентальной Европы, карьера военного отнюдь не считалась почетной). Несмотря на то что в Итоне обучался один из выдающихся полководцев Великобритании Артур Уэсли, будущий герцог Веллингтон, здесь воспитанникам, скорее всего, внушалась мысль о престижности политической карьеры. Кроме того, став членом своеобразного «Итонского братства», М.С. Воронцов мог проникнуться идеей о непрестижности военной карьеры. А существование сильного духа корпоративности в привилегированных школах, оторванность воспитанников от семьи, очевидно, стали еще одной причиной нежелания отца отпускать туда сына, который мог полностью оторваться от родных корней, забыть родной язык и Родину.

Из-за сложной внутриполитической ситуации в Европе С.Р. Воронцов не отправил сына для обучения и во Францию, к примеру в Королевскую военную академию в городе Анжере – типичное аристократическое учебное заведение, куда поступали дворянские дети со всего континента. В свое время в ней провели несколько лет Джордж Вильерс, первый герцог Бекингэм, один из будущих премьер-министров Англии лорд Чатэм. Семен Романович считал, что уровень образования в академии нельзя назвать достаточно высоким: верховая езда, фехтование, немножко грамматики, в полдень – урок математики, в конце занятий – обязательные танцы. Для наследников традиций семьи Воронцовых, представители которой (А.Р. Воронцов, С.Р. Воронцов, Е.Р. Дашкова) считались одними из просвещеннейших людей Европы, подобные приоритеты в выборе дисциплин и сам их набор были явно недостаточными. Как человек государственного подхода к делу, Семен Романович Воронцов предпочел дать сыну домашнее образование, не ограничиваясь при этом составлением программы его обучения, а лично руководя им.

Лондон глазами русских путешественников

Трудно не согласиться с В.Н. Зиновьевым, другом Семена Романовича Воронцова, что «человек, стараясь узнать свои недостатки, не может оные лучше исправить, как путешествием; подобно камню, который, трением своим со множеством других, глаже делается и, полируя, так сказать, себя, иногда неровности других, которые с ним сталкиваются, ровняет» [1].

В доме английского посланника было немало русских путешественников, которые стремились в Лондон. На первой прусской станции Иммерзат они обычно оставляли свою коляску и продолжали путь в перекладных повозках. На их пути находились города: Мемель, Кенигсберг, Берлин, Оснабрюк, Гарлем, Роттердам и Голтвот-Шлес. В последнем они садились на пакетбот и отправлялись в английский порт Гарвич, и если повезло с погодой, то без приключений прибывали в него. Первое, что бросалось им в глаза, – это отличные английские дороги. Одна их половина укатывается катками и засыпается «хрящом», а по другой – ездят. Содержатся они с такой же заботой, как и дорожки в английских садах.