Жизнь и слово

Но пока жив, Даль сам продолжает дело. С утра садится за стол, кладет по правую руку табакерку, красный платок, придвигает ближе клейстер, ножницы. На столе в стакане ручки с металлическими перьями, но Даль, по старой привычке предпочитает гусиные — этак буквы получаются крупнее и четче: писать мелко, неразборчиво он не имеет права — неизвестно, успеет ли переписать… На минуту отрывается от бумаг, поднимает голову, осторожно приближает к длинному носу щепотку табаку, смотрит на зеленую траву за окном и бормочет старую прибаутку: «А когда досуг-то будет? — А когда нас не будет»…

ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ ЖИВОГО ВЕЛИКОРУССКОГО ЯЗЫКА

1

Но пока есть Даль, он составляет СЛОВАРЬ.

Как ни сравнивай Далевы запасы с сокровищами, двести тысяч слов — не гора золота: слова не ухватишь в ладони, не рассуешь по карманам, не насыплешь в мешки и корзины, — гору слов не унесешь. Словарь — волшебный сундук, в который можно уложить сокровище и, бессчетно умножив с помощью печатных станков, отдать людям. Каждый может стать владельцем золотой горы, перекованной в книгу.

И еще: десятки тысяч слов в этой книге должны быть не разрозненными — каждое само по себе, они должны быть связаны, слиты, превращены в нечто целое и цельное — в словарь живого русского языка.

Как расставить эти двести тысяч, чтобы каждое слово чувствовало себя вольно и на своем месте? Даль снова тасует листки, «ремешки», выписки — ему бы мертвую и живую воду из сказки, чтобы срастить воедино тело богатыря и оживить его… Расположить материал в словаре оказалось не проще, чем в сборнике пословиц.

Опять-таки самое легкое — придерживаться алфавита, порядка азбучного. Аз — буки — веди — вроде бы и для слепого ровная дорожка. Но алфавит, как ни странно, не объединяет — часто разъединяет слова.

Вот, к примеру, слова-родственники, притом близкие родственники: бывалый, быль, быть. В словаре, как и в языке, они должны стоять рядом, бок о бок, в одном гнезде. Но попробуй расставить их по алфавиту, перемешать их с другими словами — и вмиг между бывалым и былью окажутся и быдло и бык, а между былью и быть целое семейство быстрых — быстрина, быстрота, быстряк, да вдобавок сложные — быстроглазый, быстроногий, быстроходный.

Между братьями-близнецами ездить и ехать встанет в алфавитном списке более сотни слов, ничего общего ни с какой ездой не имеющих и объединенных тем только, что все начинаются на Е: елка, емкость, енот, епископ, еретик, ерш, естественный, ефрейтор. Даже неловко: епископ и еретик, а тут еще ерш, как назло!

Нет, Даля не устраивает привычный азбучный порядок: «Самые близкие и сродные речения, при законном изменении своем на второй и третьей букве, разносятся далеко врозь и томятся тут и там в одиночестве; всякая живая связь речи разорвана и утрачена; слово, в котором не менее жизни, как и в самом человеке, терпнет и коснеет…»

До чего же прекрасно: в слове не менее жизни, как и в самом человеке! Здесь сердечность отношения Даля к слову, душевность, чувство! СЛОВО — не просто «сочетание звуков, означающее предмет или понятие», но, по возвышенному толкованию Даля, — «исключительная способность человека выражать гласно мысли и чувства свои, дар говорить, сообщаться разумно…» Слово — исключительный дар, которым владеет человек, дар человечности, человеческого общения, — и вдруг живая связь речи разорвана, утрачена!..

Нет, Даля не устраивает азбучный порядок: «Мертвый список слов не помощь и не утеха». Даль составляет не мертвый список — живой словарь!..

Отказывается он и от размещения слов по общему корню — так построен был старинный Словарь Академии Российской. Во главе гнезда ставится самый корень, затем следуют слова, от него произведенные.

Тут иная крайность — пришлось бы объединять слова, строить гнезда в словаре примерно так: ЛОМ (корень) — ломать — ломкий — вламываться — выламывать — надлом — обломиться — перелом — разломить — сломать — уламывать и т. д.

Или пример Даля: «не только брать, бранье, бирка и бирюлька войдут в одну общую статью, но тут же будет и беремя, и собирать, выбирать, перебор, разборчивый, отборный».

Даль в ужасе: этак в каждую статью под общий корень войдет чуть ли не вся азбука! Но того Мало: читатель должен быть превосходно образован: — найти корень слова не всегда легко, есть корни устаревшие, иноземные, есть корни, происхождение которых темно и неясно, наконец, составитель словаря и читатель должны иметь одинаковый взгляд насчет того, к какому корню относится слово.