Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции

Что касается специально семьи в каролингское время, то она в последние 10–15 лет была предметом оживленных дискуссий, в которых участвовали медиевисты разных школ. Хотя обсуждались самые различные темы, острее всего дебатировался вопрос о соотношении двух типов семьи: «большой» и малой[184]. Традиция в изучении этой проблемы уходит в прошлое столетие, когда в переходе от патриархальной семьи (из нескольких поколений) к малой (включавшей, кроме родителей, только их неженатых детей) видели одно из важнейших отражений процесса классообразования. Тогда же сформировалось традиционное для историков-марксистов представление, что одним из исходных пунктов социального развития варварских государств в Западной Европе VI–VIII вв. была земледельческая община, состоявшая из патриархальных больших семей[185]. Новый фактический материал (особенно археологический) и новые методы его анализа побудили исследователей (в том числе и тех, кто разделял раньше эту концепцию) отказаться от нее: ни земледельческую общину, ни патриархальную семью, по мнению подавляющего большинства современных специалистов, в источниках VI–VIII или тем более IX в. обнаружить невозможно[186].

Уяснение этого вопроса отнюдь, однако, не положило конца спорам о составе семейных ячеек в каролингское время. Ведь рамки семьи определялись не только ее генезисом; не менее (если не более) заметно влияла на них текущая социальная практика. Автор этих строк несколько лет назад предпринял попытку прояснить по материалам каролингских полиптиков состав домохозяйственных ячеек у зависимых крестьян IX в.[187] Вместе с параллельно проведенными исследованиями северофранцузских актов VIII — Х вв.[188] такой анализ позволил обнаружить широкое распространение на территории Франции многосемейных объединений, соседствовавших, впрочем, с не менее многочисленными обособленными хозяйствами малых супружеских семей[189]. Представляя новообразования, многоячейные домохозяйства (объединявшие несколько братьев или родителей с их женатыми сыновьями, или просто соседей) не имели ничего общего с патриархальными большими семьями[190]. Тем не менее по составу это были подчас весьма крупные образования, включавшие в некоторых случаях по 20–30 человек (в среднем 8–9 человек)[191].

Пожалуй, еще определеннее против представления об однолинейной эволюции родственных структур каролингского времени в сторону нуклеарной семьи свидетельствует материал по истории знати. В исследованиях, начатых еще М. Блоком и вновь умножившихся в последние десятилетия, убедительно показаны широта и сложность аристократических родственных ячеек. Неодинаковые ни по названиям, ни по составу, ни по функциям, все они имели то общее, что супружеская пара с детьми была в них лишь одним — и притом не самым главным — составным элементом. Ее обособление — в хозяйственном, военно-политическом или же юридическом плане — не было сколько-нибудь полным (или даже вовсе отсутствовало). Домохозяйства знати включали поэтому, как правило, большие группы людей, не ограничивавшиеся только членами какой-либо супружеской ячейки[192].

С демографической точки зрения все это представляет интерес прежде всего по той причине, что позволяет уточнить данные о численности и размещении населения в каролингское время. Очевидно, что приведенные в § 1 оценки численности и концентрации населения на территории Франции следует считать еще более заниженными, чем это можно было предположить. В частности, количество заведомо «оседлых» зависимых крестьян — так же как и степень их сосредоточения в ведущих регионах страны — было существенно выше приведенных ранее оценок. Это характеризует интенсивность сеньориального развития во Франции IX в., явно недооцениваемую сторонниками феодальной революции XI в. Параллельно это подтверждает наличие благоприятных условий для стабилизации и упрочения среди кучно живущего населения поведенческих стереотипов, в том числе и в демографической сфере.