Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции

Как известно, в демографии принято соизмерять поколения по числу матерей и дочерей, непосредственно обеспечивающих воспроизводство населения. В нашем случае это оказывается невозможным. По обстоятельствам, связанным со спецификой социального статуса женщины, в хрониках вообще и в «Церковной истории» Ордерика в частности число упоминаемых хронистом отцов и матерей, а также сыновей и дочерей несоизмеримо. Например, на 284 сына в тексте II и III томов названо лишь 55 дочерей (соотношение 5:1); такое же соотношение числа взрослых женщин с числом мужчин. В наших расчетах придется поэтому отправляться от числа детных отцов (всего 296) и числа их сыновей (всего 513).

Общее число выживших детей — и сыновей и дочерей — определим по удвоенному числу взрослых сыновей — 1026 (см. табл. 3.1). В действительности общее число детей в воспроизводимой Ордериком совокупности детных семей было выше данной цифры, так как нам известны не все взрослые сыновья, а также потому, что, хотя число новорожденных мальчиков обычно превосходит число новорожденных девочек, со временем число лиц мужского пола из‑за повышенной смертности заметно сокращается. Заниженность численности детей соответствует принятой нами установке на выявление заведомо заниженного соотношения двух следующих друг за другом поколений.

При оценке родительского поколения, по данным Ордерика Виталия, мы имеем возможность исходить лишь из числа детных отцов. При всей недостаточности этого показателя он обладает немалой познавательной ценностью, если ограничиться выявлением минимального прироста и, соответственно, удовлетвориться исчислением заведомо завышенной оценки родительского поколения. Покажем это на конкретном подсчете.

Отправляясь от числа детных отцов, нетрудно установить численность отцов и матерей в семьях, имеющих детей. Она равна удвоенному числу детных отцов — 592. Эта цифра, вероятно, несколько завышена, так как далеко не все фигурирующие у Ордерика семьи, имеющие детей, были полными. Для определения общей численности родительского поколения к числу отцов и матерей, имеющих детей, следует приплюсовать тех родителей, кто остался без потомства — то ли вследствие бесплодия, то ли вследствие смерти всех отпрысков. Оценим суммарную численность двух этих категорий с тенденцией к ее завышению в 30 % от численности отцов и матерей в детных семьях (178 человек). Включим далее в состав родительского поколения холостяков (и в том числе клириков и монахов). Несмотря на выявленный выше высокий уровень общей брачности (с учетом существования разных форм супружеского союза), оценим долю холостого населения в 20 % от числа отцов и матерей, сохранивших детей (118 человек). Таким образом, общая доля бездетных оценивается в 50 % от числа взрослых в детных семьях. Мы допускаем, следовательно, что в среде аристократии каждый третий не имел потомства. Вряд ли можно сомневаться, что это допущение преуменьшает соотношение детей и взрослых и, следовательно, позволяет выяснить минимальную оценку естественного прироста. Согласно данному допущению, в совокупности аристократических семей, упоминаемых Ордериком Виталием, заниженная оценка числа детей составит 1026, а завышенная оценка числа взрослых — 888 (592+178+118).

Исходя из этих цифр, нетрудно подсчитать минимальные оценки, во-первых, для соотношения детского и родительского поколений: 1,15 (1026:888), во-вторых, для среднего числа выживших детей на детную семью: 3,5 (1026:296) и в-третьих, для естественного прироста за поколение: 13,5 % [(1026–888):1026]. Примем длину поколения в 25 лет. Тогда заведомо заниженный коэффициент (темп) ежегодного естественного прироста в среде аристократии составил бы 0,54 %, или 5,4 промилле. Это несколько выше средней цифры естественного прироста для всего французского населения, составлявшего в то время, как мы уже знаем, 0,4 %, и не так далеко от цифры максимального естественного прироста в конце XII — середине XIII в. — 0,6–0,7 %.

Между тем конкретные высказывания Ордерика Виталия подтверждают, что полученное в качестве среднего число детей в среде аристократии (3,5 ребенка на детную семью) действительно занижено. «Обильным» (copiosam) Ордерик называет лишь потомство семьи, насчитывавшей 10 детей[324]; из ряда вон выходящей представляется ему семья Ричарда Кулонса (Richard de Coulonces, умер 15 сентября 1125 г.), имевшая 15 взрослых детей — 11 сыновей и 4 дочерей[325]; специально останавливается Ордерик также на семьях Ансольда Моля — 7 сыновей и 2 дочери и Вильяма Мулэна — 4 сына[326]. Судя по генеалогии рода Giroie, воспроизводимой Ордериком в трех последующих поколениях, соотношение детей и родителей составляло: 25:11; 11:18; 18:16, т. е. в среднем 2,66 (против 1,15 по нашему подсчету)[327].