Жизнь и свобода. Автобиография экс-президента Армении и Карабаха

Здание аэропорта Звартноц считалось архитектурным памятником, и армяне им искренне гордились. Фотографии аэропорта в разных ракурсах красовались на открытках и буклетах об Армении как одна из ее знаковых достопримечательностей. Однако это здание оказалось совершенно неприспособленным для выполнения функций международного аэропорта. Потоки прилетающих и улетающих пассажиров с трудом расходились между собой, а размещение служб паспортного контроля и таможенников вообще не предусматривалось. Движение багажа было организовано отвратительно и едва вписывалось в отведенное под него пространство. Катастрофическое состояние взлетной полосы находилось за гранью приемлемого. При взлете и посадке самолеты трясло так, что даже неверующие пассажиры начинали креститься.

Вдобавок ко всему аэропорт превратился в большую коррупционную ловушку: любой пассажир мог стать объектом вымогательства для тех, кто имел там власть. Таможенники рылись во всех вещах без исключения, усердно сокращая разницу между своими зарплатами и высокими ожиданиями от жизни. За взятку или по знакомству можно было устроиться на любую работу в аэропорту, и в результате там трудилось вдвое больше людей, чем необходимо. За все это в конечном итоге расплачивались пассажиры.

Стоянка перед аэропортом управлялась местным криминальным авторитетом. Он собирал дань с водителей и регулировал работу такси, решая, кто имеет право заезжать на подконтрольную ему территорию, а кто – нет. Законы и правила безопасности практически не действовали, любой чиновник или блатной мог выехать на машине на летное поле к прибывшему самолету и встретить «своего» пассажира.

Этот бардак царил с начала 1990-х, когда из-за войны и энергетического кризиса народ повалил из Армении, а аэропорт был единственным способом связи с внешним миром. Самолеты тогда напоминали городские автобусы со стоящими в проходе пассажирами, как правило «левыми» – теми, кто оказывался на борту за взятку. К середине 1990-х с безбилетниками было покончено, но все остальное осталось по-прежнему. Попытки властей что-то изменить проваливались, ответственные за наведение порядка гармонично вписывались в уже отлаженную коррупционную пирамиду. Зарубежные авиакомпании к нам почти не летали – из-за неприемлемо низкого уровня обслуживания и прямого саботажа служб аэропорта. Руководило аэропортом и государственной компанией «Армянские Авиалинии» Управление гражданской авиации, и прямой конфликт интересов не позволял создавать равные условия для других авиаперевозчиков.

Я был настроен решительно менять абсолютно все: структуру управления, деятельность всех служб аэропорта, отношение чиновников, работу полиции и таможни. Передо мной стояли две масштабные задачи: искоренить беззаконие, царившее в аэропорту, и в ближайшей перспективе построить новый аэропорт. Как это осуществить? Где найти деньги, как выстроить управление аэропортом так, чтобы полностью уничтожить пустившую глубокие корни коррупцию? Требовались радикальные шаги, и решение напрашивалось одно: сдать аэропорт в концессию международной компании, профессионально занимающейся управлением. С первых же дней я понимал, что сами мы не справимся.

Желающий нашелся быстро – аргентинский армянин Эдуардо Эрнекян[94], обладающий большим опытом в этом бизнесе. На тот момент он владел обоими аэропортами в Буэнос-Айресе и еще десятком по всей Аргентине. Познакомился я с ним, еще будучи президентом НКР, во время визита в Латинскую Америку в 1996 году. Тогда ему принадлежало самое крупное кабельное телевидение в Аргентине. Контакт с Эдуардо сразу же сложился хороший, и я попросил его помочь с переоснащением телевидения в Карабахе. Он обещал помочь и сдержал свое слово. В следующий раз мы с ним встретились в 2000 году и обсудили вопрос аэропорта, а уже в 2001-м он подписал 30-летний концессионный договор с правительством Армении.

Оппозиция подняла невероятный шум по этому поводу, обвиняя меня в продаже национального достояния. Я же считал, что если беззаконие и разбитая взлетная полоса являются национальным достоянием, то я не прочь его продать. Уверен, что искоренить коррупцию, привлечь иностранных авиаперевозчиков, подтолкнуть развитие туризма, создав тем самым многие тысячи новых рабочих мест, было в интересах Армении.

Аэропорт сразу же передали в управление новому концессионеру. Эдуардо привез свою команду, которая развернула энергичную работу по наведению порядка и налаживанию профессионального управления. И тут началось самое трудное! Пришлось ломать сложившиеся стереотипы, резать по живому тесное переплетение интересов различных групп, увольнять много сотен человек с насиженных хлебных мест. Коллектив аэропорта и завязанные на него госслужащие сопротивлялись как могли. Борьба оказалась очень непростой, еще около года мы сражались за то, чтобы принятые во всем цивилизованном мире правила начали действовать и у нас.