«НЫНЕ НЕ ВРЕМЯ классовой борьбы (будь она проклята во веки веков), – а время святого самоотверженного строительства государственной жизни. Ничего нельзя вырастить на началах борьбы и злобы, – эти начала сами в себе носят начала разложения, – заявил епископ Андрей в своей речи перед открытием Государственного Совещания (Уфа, 1918 год). – Только любовь и взаимные уступки могут быть надежным фундаментом общественного строя» (стр. 73). В готовности и умении идти на такие уступки – смысл существования любой политической партии. Но я не думаю, чтобы для самой Церкви было полезно вступать в блоки и идти на компромиссы, что подтверждает и книга о епископе Андрее. Опыт послевоенной Германии, правда, свидетельствует об успехах христианских партий в развитии хозяйства и культуры, однако важно помнить, что это партии мирян, а не духовенства. Наши же депутаты-священники пришли заниматься политической деятельностью в парламент, который только для нее и приспособлен. Помню, как в августе 1991 года мой хороший друг священник Глеб Якунин очень страстно и убежденно выступал на митинге, а чей-то голос сзади подсказывал ему: «Отче, ты о Боге, о Боге-то скажи!». Но ни трибуна митинга, ни трибуна парламента для слов о Боге не подходят. Ни один архиерей не вышел в августовские дни к народу, чтобы сказать: Церковь не за левых и не за правых, не за Ельцина и не за Павлова – Церковь за то, чтобы вы не стреляли друг в друга. Но как только появилась возможность показаться вместе с победителями на телевизионных экранах, как ею тотчас воспользовались. И если сегодня Церковь начнет агитировать, условно говоря, за партию Травкина или против нее, это в очередной раз очень плохо кончится. Можно вместе с атеистами, протестантами, адвентистами, с кем угодно идти в больницы, кормить голодных стариков или детдомовцев – но важно и помнить слова Соловецкого послания о том, что «Церковь не касается перераспределения богатств или их обобществления, так как всегда признавала это правом государства, за действия которого не ответственна».
ДОЛГИЕ ГОДЫ наши высшие иерархи сбрасывали с церковного корабля – в числе всех новомучеников и исповедников – и фигуры, подобные авторам Соловецкого послания или епископу Андрею: словно балласт, способный потопить все судно своими «неприятными» и «ненужными» исканиями. Книга о епископе Андрее писалась около семи лет назад, что называется, в «стол», и по тем временам автор счел более безопасным не раскрывать тех, кто помог ему собрать и проанализировать около пятисот рукописных и печатных источников – сотрудника Московской Патриархии Е.А.Карманова и старообрядческого священника Е.А.Бобкова (трагически погибшего в 1985 году) [632] . Отрадно, что сегодня можно свободно назвать их имена. И печально, что эта обстоятельная хроника одной-единственной судьбы – пока лишь редкое исключение на фоне продолжающегося (дай Бог, продолжающегося только по инерции) умолчания о подлинных судьбах и реальных проблемах всей Православной Церкви XX столетия.
Фотографии
Семья князей Ухтомских.
1860-е. Стоят слева направо: отец еп. Андрея Алексей Николаевич (1842 – 1902), дед Николай Васильевич (1805 – 1870), дяди Николай Николаевич (1828 – 1889) и Александр Николаевич (1829 – 1891); сидят: бабушка Елизавета Алексеевна (1809 – 1876) и тетка по отцу Анна Николаевна (1832 – 1898); на портрете в центре тетка по отцу Прасковья Николаевна Наумова (1840 – 1917) (Рыбинский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник)