Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

В июле 1917 г. инициативная группа разослала свое предложение заинтересованным лицам, дабы получить их мнение обо всем задуманном. Для этого организаторы составили списки «астрономов-специалистов», список «ученых-геодезистов», гидрологов, механиков астрономических инструментов и «некоторых других лиц, известных своими трудами по астрономии или в смежных областях знания». Всего было разослано 163 экземпляра «воззвания», как его назвали создатели: «астрономам-специалистам (по профессии)» — 97; геодезистам — 31; гидрографам и морским астрономам — 16; механикам астрономических инструментов — 5; «некоторым другим лицам, причастным к астрономии» — 14[867]. Уже в августе стали появляться ответы, в большинстве поддерживавшие идею созыва съезда и создания профессиональной организации. К концу 1916 г. было получено 92 положительных ответа[868].

Как заметил в цитированной нами выше статье С. К. Костинский: «…в интересах исторической истины мы должны сказать, что по разным данным имелось некоторое, правда небольшое число лиц, относившихся отрицательно и с недоверием к начатому делу, вероятно — по мотивам чисто личного характера; справедливость требует прибавить, что позднее многие из этих лиц переменили свое мнение и сделались деятельными членами вновь народившегося Всероссийского астрономического союза». В итоге проведение съезда было намечено в Петрограде «на последних днях Пасхальной недели». Предложение направили в Академию наук 3 декабря 1916 г., и к концу января 1917 г. пришло официальное разрешение от властей на его проведение[869]. К началу марта 1917 г. приглашения на съезд разослали будущим участникам[870].

Конечно, в промежуток между получением разрешения на проведение съезда и рассылкой приглашений в России случилось событие, впоследствии получившее название Февральской революции. Однако такая мелочь, как кардинальная смена в стране политического строя, сохранявшегося неизменным на протяжении нескольких столетий, не могла остановить астрономов. С. К. Костинский писал об этом: «Крупный переворот в политическом строе России, происшедший в конце февраля 1917 г., и связанные с ним тревожное настроение общества и затруднительность сообщений по железн[ым] дорогам заставили многих усомниться в том, чтобы Съезд мог состояться в назначенный срок; однако, Бюро союза[871], надеясь на высокий подъем духа и общее стремление к организации, вызванное современными событиями, решило не откладывать съезда ни в каком случае и послало соответствующие уведомления в Москву и в провинцию»[872]. Оказалось, что организаторы были правы, решив не откладывать съезд. Предварительно для участия в нем записалось 87 человек, и лично приехали в Петроград, чтобы принять участие в заседаниях, 64. Из них почти треть — представители других городов[873].

Неизвестно, как, когда и каким образом Нина Михайловна узнала о проведении съезда: в его организации участвовало столько ее коллег и близких знакомых, начиная с А. А. Иванова, С. К. Костинского, П. К. Штернберга, что было бы странно, если бы она не знала. На сам съезд собрались ведущие российские астрономы, многие из них также друзья, коллеги и хорошие знакомые Нины Михайловны. Она, конечно, тоже не могла пропустить подобное событие: что бы там ни происходило в мире и в ее личной жизни и в каком бы состоянии ни находилось железнодорожное сообщение — Субботина ехала в Петроград на съезд.

Программа ее пребывания в столице оказалась насыщенной событиями и встречами. Она приехала в Петроград 5 апреля 1917 г. — в день первого, предварительного заседания съезда — и сразу же окунулась в его атмосферу. «Дорогой Николай Александрович, — писала она Н. А. Морозову 7 апреля 1917 г. — Ужасно хочу Вас видеть, а Вас нет на съезде, на к[ото]ром вчера Костинский с большой похвалой говорил о Вашем О[бществе] люб[ителей] мир[оведения]. Я приехала 5, уеду 9 апр[еля] вечером. Где бы нам повидаться?» И продолжала: «М[ожет] б[ыть] будете в Алекс[андринском] театре 9-го на собрании? Тихов меня зовет, но где же я Вас найду? Не достанете ли мне билет на сцену — поближе к Вам как члену Союза астрономов? Страшно буду благодарна!» И дополнила, немного подумав: «Лучше 2 бил[ета]»[874].

Утром 6 апреля 1917 г. вице-президент Академии наук А. П. Карпинский[875] открыл первое заседание Всероссийского астрономического съезда. Нина Михайловна хорошо знала и любила Александра Петровича. Через много лет после описываемых событий, 22 июля 1937 г., она вспоминала в письме к В. А. Обручеву[876]: «А. П. Карпинский был учитель и друг двух поколений нашей семьи горных инженеров: отца и братьев и относился ко мне с особенной добротой и вниманием. Прощаясь с ним в Ленинграде, мы полушутя назначали встретиться на Геол[огическом] конгрессе[877], но мне пришлось написать некролог А[лександра] П[етровича] в нашем „Астрономическом ежегоднике“[878]…»[879].