Жизнь идиота

Одно из самых тяжелых испытаний для тщеславия человеческого и вообще для человека, подвиг в каком-то смысле (многие не выдерживают и нескольких лет) — так называемая спокойная обывательская жизнь. Многие спиваются, сходят с ума, бегут черт-те знает куда и черт-те знает что творят, не имея ни сил, ни мужества жить именно тихой, незаметной, «обывательской» жизнью. Поистине испытание тихостью, банальностью бытия, в котором год за годом одни и те же стены, одна и та же кровать, одни и те же сны, работа, дорога, и ничего не происходит, и ничего не меняется, зачастую чудовищнее, ужаснее любой из самых страшных пыток… Год, два, пять лет, и счастливо женившийся человек, которому посчастливилось и дом свой заиметь и т. п., задумывается, грустный какой-то делается — и, глядишь, руки хочет на себя наложить…

Поистине мужественен воин в условиях войны, пожара, крови, но не меньшее мужество и в том, чтобы год за годом терпеть жизнь «обывательскую», не вешаясь, не топясь, не сходя с ума, а пребывая в полном рассудке. Бой кончается через несколько часов, через день, через неделю… но в так называемой обывательской жизни, зная, что ничего не изменится, не произойдет и через год, и через десять лет, держаться не всякий сможет…

Так что удивительны миллионы так называемых обывателей, героев, о которых никто никогда не узнает. Втройне ценнее такое мужество, такая стойкость! На миру и смерть красна, а попробуй-ка не на миру, а в своей кровати, а во вселенском одиночестве, когда и мужество-то некому показать… Разве что только Богу!

P. S.

Какие умы, какие сердца не выдерживали — Ницше, Ван Гог! Александр Македонский сбежал от этого — не мог вынести, а вот какая-нибудь Пульхерия Ивановна с муженьком — пожалуйста… попивали себе чаек.

* * *

Памятника мне не надо. Возможен крест — скромный, без упоминания имени и прочего. Возможен просто камень. Эпитафия следующая: «Счастлив, что не увижу того, что увидите вы…»

* * *

Безмерная усталость лежит на нас всех: всё снесем, вытерпим любую сволочь — оттого, что измотались, выдохлись: уже на генетическом, молекулярном уровне. Грабите?.. Ах, идите вы, делайте что хотите, занимайтесь, чем хотите: отделяйте Чечню, проводите свои газопроводы, бомбите Америку — только отстаньте от всех нас. Дайте хотя бы выспаться!

Этим и пользуются! Отделяют, проводят и бомбят!

* * *

Толпа более хитра, чем о ней думают. Толпа отнюдь не безголова. Толпа выбирает себе кумира с большим удовольствием — вот на кого, в случае чего, всегда можно свалить ответственность за все ее, толпы, инстинкты. Так легко «под сенью» того или иного Ирода натворить безобразий, и невинно воскликнуть: «Я только выполнял (выполняла) приказ!» И дело не столько в Сталине и не столько в Гитлере… все гораздо сложнее.

Полстраны ходило в палачах (многие с удовольствием), а потом дружным хором: «Проклятый культ личности!»

* * *

Чудовищ может породить только человеческий разум. А сон его — благодеяние для природы.

* * *

Давно заметил: прочитаешь что-нибудь Толстого — день потом ходишь потрясенный, второй, даже третий — ну жить после такого откровения не можешь, как прежде, и т. д., так потрясешься, поахаешь — а там, глядишь, неделя прошла, другая… и как-то все незаметненько возвращается на круги своя. И уже подойдешь к книге да и подумаешь: «А чего потрясался-то?» То же самое с Достоевским. Как попадешь под ток — трясет. А отойдешь, осмотришься, повздыхаешь — и ничего, уходит потихонечку или, лучше сказать, отходит… Такова особенность искусства — заряжает, конечно, но ненадолго — дня на два-три. Затем все утрясается, и «затянулась бурой тиной гладь старинного пруда»… А ведь кажется — жить больше по-прежнему не сможешь после таких громов и молний — ан нет, живешь, похаживаешь себе, как и прежде… и с домашними иногда схватишься, и мыслишки опять мелкие полезут. А под током-то все время — тяжело! Вот так подумаешь, поразмышляешь и потихонечку закроешь книжную полку с Достоевскими, Чеховыми, Фолкнерами, Борхесами. Пусть себе пылятся, жизнь-то и помимо великих журчит ручейком, и дела ей до них нет никакого: вот человек по улице прошел, вот собака пробежала, вот птичка какая-нибудь посвистывает. Чудны, Господи, Твои дела…

* * *

Жизнь людей настолько пошла и скучна, что они принимаются всем скопом следить за жизнью какой-нибудь принцессы Дианы, чем делают ее пошлую и скучную жизнь вовсе невыносимой.

* * *

Русский народ сгорел в топке государственных нужд.

* * *

Чем церковь хороша — всем открывает учение Бога. Эзотеризм прячет для «посвященных», для «избранных», а здесь — для всех! Это принципиально. Это здорово. Но такая-то простота, такая открытость отпугивает стадо. Оно готово топать к «избранным». Вот и получается, что развелось столько «избранных» и «посвященных» всех мастей и рангов. То, что открыто, как правило, предпочитают не брать — неинтересно! Ты нам тайну подавай, да такую, чтобы сосед не знал!

* * *