Жизнь Константина Германика, трибуна Галльского легиона

Кормчий налег на большое весло, и купеческая лодия, легко и как-то очень гармонично вписавшись в поворот, вошла в устье небольшой речушки, впадавшей в Тясмин. Причем настолько мелководной и узкой, что Константин Германик принял ее за большой ручей. Подкралась даже шальная мысль: «А не перепутал ли что-то на этот раз охотник Ждан?»

Однако нет. Ант быстро развеял сомнения римлянина, беспечно оставив свой пост на Маломужа.

– Ничего, справится! Сейчас главное – на мель не сесть, топляк обойти. Впрочем, скорость у нас уже не та, топляки опасны, когда лодия разгонится. А тут – течение малое, да и ветерок уже о нас позабыл.

Действительно, Иннокентий распорядился убрать парус, по его же команде гребцы подняли весла вертикально и дальше гребли, осторожно опуская их в воду под прямым углом. Кормчий вовремя проявил чисто мореходную сметку и бдительность, сказался опыт плавания в разных водах – от северных морей до нильской дельты.

Тут прямо из заболоченных берегов как бы сами собой возникли миниатюрные живописные островки, некоторые даже с карликовой ольхой. Самый большой из них насчитывал всего несколько шагов в диаметре. Но выглядели они уютно, как-то благостно.

Впрочем, все вернулось на круги своя, когда трибун заметил, что многие «островки» и не острова вовсе, а просто дрейфующие от малейшего дуновения ветерка торфяные поля. Ступишь на такой «остров» – и поминай, как звали! Сразу провалишься в темную воду.

– Черная река! – устраиваясь на ближней банке гребца, сказал Хромой Ждан. – Мы, анты, ее так называем.

– Черная из-за торфа на дне? – уточнил трибун.

– Не уверен, – задумчиво молвил Хромой Ждан. – Домна, куда нам предстоит пройти по этой речушке, тоже ведь не голубая и прозрачная. Однако черной ее никто не обзывает. Нет, тут другое.

– Расскажи, – потребовал Германик. Для себя он решил, что уж коль оторвались от преследования и появился реальный шанс вернуться в Константинополь, то стоит тщательно запоминать не только количество антских или готских войск, но и узнавать местные обычаи, верования. В конце концов именно так поступал во время военных походов на Востоке его старший друг Аммиан Марцеллин.

Разумеется, трибуну и в голову не пришла мысль повторить опыт Ксенофонта – записать историю своего похода. Просто здравый смысл и опыт войны убедительно доказывали, что необходимо разбираться не только в вооружении или построении потенциального противника, но неплохо также изучить его верования или обычаи. А противниками Империи были все, кто граничил с нею. Так было еще с незапамятных времен и войн с варварами, окружавшими Рим, город-государство тогда еще на семи холмах.

Тем временем Ждан медленно, со вкусом начал свой рассказ. Германику стало досадно, что, размышляя о своем долге перед императором, пропустил начало, но, заметив, что рядом присел на корточки любопытствующий Эллий Аттик, успокоился. «Потом у грека переспрошу, если что интересное действительно пропустил».

– …Наш народ, как я уже сказал в начале, – вещал Ждан, – относится к Черной реке с уважением и боязнью. Ну, про уважение – это понятно любому анту.

Черная река омывает Юрьеву гору, где стоит большое, сильно укрепленное городище. Именно из него великий князь контролирует торговый путь по Тясмину, который изгибается здесь в причудливом повороте, образуя с Борисфеном гигантский остров, ширина которого равна приблизительно двум дням пути. В длину – не менее пяти дней. Плодородная почва способствует развитию земледелия, излишек продуктов всегда можно продать путникам, следующим по речным дорогам. Тут издавна селились люди: остров, слева омываемый Борисфеном, а справа Тясмином, имеет множество природных укрытий. Глубокие извилистые овраги, тянущиеся на сотни шагов и переходящие один в другой, поросшие поверху колючими кустами и скрытые в перелесках, образуют подобие лабиринта и запутывают конных степняков, преграждая им путь. Однако до острова мы, судя по всему, не доберемся. Вернемся к Черной реке, по которой плывем.

Черная река наполняет ров, огибающий крепость со стороны суши. Скоро убедишься сам, римлянин: если со стороны воды крепость поднимается на триста локтей и выше, то с противоположной, степной, стороны частокол даже с учетом дополнительной земляной насыпи не превышает двадцати локтей. Ров, заполненный водой, служит дополнительной преградой. Впрочем, пока укрепления никто не штурмовал. Готы сюда не доходили, а сарматы крепости брать не умеют, конники привыкли сражаться в степи. На стены не полезут, не их это война.

Теперь отчего река у антов зовется Черной. Ведь это не только цвет земли, но еще и цвет беды, смерти. Согласно легенде, народ, живший в этих краях до антов, и соорудил не только городище на Юрьевой горе, но поднял насыпи вокруг своих городищ, обойти которые можно только за несколько дней. Этот народ занимался и хлебопашеством. Громадные земляные валы, которыми местные отгородились от буйной степи, способствовали мирным занятиям.