Читаем Жизнь после утраты: Как справиться с горем и обрести надежду полностью

Когда из-за неизлечимой болезни человек долго и сильно страдает, смерть обычно становится облегчением для всех. Однако те, кто остался оплакивать ушедших, могут испытать облегчение не сразу, как это произошло в истории Дот. Когда ее сын умер после длительной борьбы с раком, ее друг сказал: «Теперь он ангел». Эти слова вызвали у Дот негодование. Прошло несколько лет, прежде чем Дот сумела с облегчением вздохнуть и согласиться: «Да, он ангел на небесах, он там играет, и ему не больно».

Смирение или принятие

Большинство людей, потерявших близких, вместо принятия испытывают покорность. Это смирение служит пассивным сигналом ощущения: «Это конец. Больше ничего нельзя сделать». Подобные чувства могут сопровождать беспомощность и безнадежность.

С другой стороны, принятие позволяет ощутить умиротворение, покой и утешение. Это активный сигнал: «Это не конец, просто теперь жизнь не будет прежней». Принятию сопутствуют удовлетворение по поводу прошлого и надежды на будущее. Те горюющие, которые верят в воссоединение с потерянными возлюбленными после смерти тела, скорее склонны к принятию, как показывает пример тети Лу.

«Интересно узнать, что будет потом» — рассказ Дайан

Тетя Лу, молодая и мягкосердечная, смирилась со смертью отца. «Мне это не нравится, но смерть — это часть жизни, — со вздохом сказала она мне. — Мы ничего не можем с этим поделать». Сорок лет спустя выражение ее лица оставалось таким же мягким, но теперь она стала умудренной опытом женщиной. «Смерти нечего бояться, — говорила она, когда мы съехались на Рождество. — Я жду новой встречи с родителями, бабушкой и дедушкой, целыми поколениями родных. Интересно узнать, что будет. Думаю, мы устроим на небесах большую вечеринку».

Мы определили ряд универсальных свойств людей, для которых утрата становится стимулом к росту: они помнят свой ранний опыт, до сих пор влияющий на то, как они реагируют на горе, понимают последствия стресса, связанного с горем, и не отрицают своих эмоций. Теперь давайте обратимся к более индивидуализированным аспектам потерь.

<p>Глава 4 </p><p>Многоликая утрата </p>

Любой перемене сопутствует потеря, точно так же как любая потеря требует изменения.

Роберт А. Неймайер

В зимнем небе не найти двух одинаковых снежинок. Так же и люди адаптируются к потере каждый по-своему. Даже идентичные близнецы будут оплакивать смерть матери по-разному, поскольку у каждого из них свои уникальные мысли, чувства, убеждения, личность и своя история отношений с матерью. Любой человек может попробовать узнать, как переживает горе другой, но полностью понять другого невозможно.

Мало того что каждый скорбит по-своему, по-разному скорбит о разных утратах даже один и тот же человек. Это потому, что каждая потеря уникальна. Кроме того, человек постоянно меняется.

Наблюдаемые различия между горюющими часто приводят к путанице. Давайте разберемся с некоторыми переменными, такими как возраст, история переживания горя, характер смерти близкого человека, отношения в семье, особенности личности, отношения с умершим, значение утраты, социальная поддержка и здоровье.

Возраст умершего

Смерть родителей и других старших людей дает нам понять, что мы потеряли историю, потеряли связь с прошлым. Теперь мы не можем обратиться к ним за ответом на вопросы типа «Почему вы решили меня назвать именно так? Болела ли я ветрянкой? Родной ли нам кузен Марти? Был ли у кого-нибудь в семье диабет? Сколько лет было бабушке, когда у нее выявили рак? Как ей удалось выйти в ремиссию? Почему дедушка уехал из Италии?».

Мы остаемся осиротевшими взрослыми, и теперь мы сами должны сохранять семейную историю. Хотя мы и горюем, мы понимаем, что все закономерно: те, кто старше, уходят первыми.

Однако, если умирает ребенок, кажется, что мир рушится. «Почему так? — спрашивают горюющие. — Молодым жить да жить».

Родителям, потерявшим дитя, очень трудно справиться с такой ужасной потерей, в том числе потому, что с ребенком умирает и их будущее. Это удар по всем мечтам, надеждам и планам. Родители, дедушки и бабушки не думают, что переживут любимого сына, дочь или внука и будут хранить память о нем.

Когда умирает муж или жена, с которым вместе прожито много лет, вдовы и вдовцы часто чувствуют, что потеряли прошлое, настоящее и будущее разом. Жизнь для них останавливается. Они задают себе вопросы «Где я был? Куда я иду? Где я сейчас?».

Возраст горюющих

До двенадцати лет большинство детей не осознают, что смерть реальна, постоянна и может случиться с ними, но тем не менее они горюют. Они то играют, то скорбят, потом снова играют, снова скорбят и т. д. Если разрешать детям чувствовать и выражать свое горе, они обычно адаптируются к потере. Гибкость и способность возвращать себе душевный покой — дар, характерный для юных лет, но только в том случае, если скорбящий ощущает поддержку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука
Сергей Фудель
Сергей Фудель

Творчество религиозного писателя Сергея Иосифовича Фуделя (1900–1977), испытавшего многолетние гонения в годы советской власти, не осталось лишь памятником ушедшей самиздатской эпохи. Для многих встреча с книгами Фуделя стала поворотным событием в жизни, побудив к следованию за Христом. Сегодня труды и личность С.И. Фуделя вызывают интерес не только в России, его сочинения переиздаются на разных языках в разных странах.В книге протоиерея Н. Балашова и Л.И. Сараскиной, впервые изданной в Италии в 2007 г., трагическая биография С.И. Фуделя и сложная судьба его литературного наследия представлены на фоне эпохи, на которую пришлась жизнь писателя. Исследователи анализируют значение религиозного опыта Фуделя, его вклад в богословие и след в истории русской духовной культуры. Первое российское издание дополнено новыми документами из Российского государственного архива литературы и искусства, Государственного архива Российской Федерации, Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации и семейного архива Фуделей, ныне хранящегося в Доме Русского Зарубежья имени Александра Солженицына. Издание иллюстрировано архивными материалами, значительная часть которых публикуется впервые.

Людмила Ивановна Сараскина , Николай Владимирович Балашов

Документальная литература