Жизнь после вечности (СИ)

— Подержать хотите? — ехидно спросил Шульц. — Это преступление, не забывайте{?}[Гомосексуализм уголовно преследовался в фашистской Германии. Как, впрочем, и во всех оккупированных ей странах]. Если вам так нужно… — он поднял руки и встал перед Фольке. — Обыскивайте.

— Какие громкие слова… — Фольке быстро похлопал по торсу Шульца, убеждаясь, что у того в карманах нет оружия. — Всего лишь контроль и обеспечение безопасности. Идет большая игра, Райнер, чертовски большая игра. Откройте кейс. Ого… Кажется, у вас началась черная полоса, друг мой.

— Увидите Бёмма, скажите, что я принес ему выигрыш.

Шульц, захватив кейс, последовал за Кляйном. Пистолет был ему не нужен.

Вернувшись, Шульц обнаружил Фольке, дожидающегося его на том же месте. Фольке был куда мрачнее чем несколько минут назад.

— Как там мой обыск? — спросил Шульц, вытирая платком замытые манжеты. — Есть новости? Вы нашли моего ручного медведя и портрет британской королевской семьи?

— В вашем доме произошел взрыв, — сообщил Фольке, — как раз в то время, когда мои люди были внутри.

— Да вы что?! — поразился Шульц. — Вы взорвали мой дом?!. Мой прекрасный уютный домик, утопающий в сирени и розах?.. Где прикажете мне теперь жить — в канцелярии? — бушевал он, искренне надеясь, что обломки семейной жизни, валяющиеся теперь по всей Липовой улице, придавили чертовы розы.

Жаль, что Эрна не узнает. Она была бы счастлива.

Газовые баллоны — довольно опасная вещь. Не стоит хранить их в жилых помещениях.

Шульц глянул на часы. Девять часов пятнадцать минут. Три минуты.

Через час в купе Эрны войдет связной и обменяет два ее чемодана на свои, получив, таким образом, строго запрещенные немцами радиоприемник и пишущую машинку. После этого Эрна отправится в Марсель, оттуда — в Танжер, потом в Лондон. Эрна была в безопасности, по крайней мере, он надеялся на это. Берта не знала ничего кроме того, что ее покойный муж был коммунистом, подрывником и работал с Шульцем. Возможно, она скажет про размещенный в ущерб снарядам для Восточного фронта заказ проекта «Дора», но размеры деталей Шульц менял сам, не посвящая ее в технические тонкости. Кто-то из конструкторов мог бы разобраться в созданной им путанице, но разбираться будет некому.

Хельмут знал только свою мать, Эрну и Шульца. Все складывалось более чем удачно, если, конечно, не принимать во внимание мелочи вроде судьбы Шульца.

— Лучше скажите мне, — сухо сказал Фольке — чем вы занимались до двадцать пятого года.

— Кто возместит мне ущерб? — ответил вопросом на вопрос Шульц. — Мы любили этот дом, знаете ли. Куда приедет с вокзала моя жена? К вам? Я против.

— Нам не удалось найти ни одного человека, лично знавшего вас в детстве или юности. Райнер Шульц возник из ниоткуда, сразу став студентом Высшей Технической Школы.

Шульц допил свой безалкогольный коктейль и зло посмотрел на Фольке.

— Почему же из ниоткуда. Райнер Шульц унаследовал Райнеру фон Траубензее. Я жил под фамилией моей матери. Надеюсь, вы не будете требовать от меня воспоминаний о семейной драме?.. Проявите уж такую деликатность к бездомному.

Он снова посмотрел на часы. Девять часов двадцать минут. Восемь минут. Еще пара минут и можно будет просить бокал вина.

— Вы едете со мной, — сухо сказал Фольке. — Слишком много совпадений и слишком много вопросов.

— Вот как? И куда же мы едем?

— Думаю, мы выпьем кофе с папашей Мюллером.

— Я не пью кофе. Он плохо влияет на сердце.

— Хватит шутить. Вы едете со мной. На кофе или на дыбу — неважно.

— Простите, но для меня здесь кроется ключевое различие. Вы взрываете мой дом и вы же отправляете меня в гестапо?.. Это слишком. Это перебор.

Фольке молча положил пистолет на барную стойку. Марта испуганно забилась в угол.

— Впрочем, будь по-вашему. Мюллер так Мюллер, я давно с ним не виделся. Но не откажите мне в последней просьбе. Марта, детка моя! Не бойся, никто не будет сегодня стрелять.

Марта подошла, блеснула опасливой улыбкой, глядя на оружие.

— Там, в энотеке при банкетном зале, есть Chateau Margot 1925 года. Прекрасный был год для вина. Только, кажется, там что-то не то с электричеством, возьми зажигалку.

Марта взяла зажигалку, снова улыбнулась и убежала. Шульц повернулся к Фольке.

— Вы же не пьете. Хотя понимаю, событие яркое, нестандартное. Выпейте напоследок, у Мюллера выпивки не допросишься, страшный скряга. А знаете, если бы не это сообщение о бомбе, мы бы так и пытались к вам подобраться. Вы ведь давно у нас в особой картотеке. Страшно подумать, сколько времени мы на вас потратили! Как вас звали в детстве, Шульц? Джон, Иван, как?

— Гимназист.

— Что?

— Меня звали Гимназистом. Гимназией, — ответил Шульц.

— В интересной компании вы росли, как вас там. Расскажите еще что-либо.

Шульц с иронией посмотрел на Фольке.

— Да, компания была крайне интересной. Вы знаете, что такое Глория?

— Сорт роз?

— Верно. Чайные розы с красными краями. Лепестки получаются как будто окровавленными. Но не только.

— Что? — снова спросил Фольке. Шульц сел поудобнее.