Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой (СИ)

Из глубин памяти Гарри донёсся голос сварливого старика из какого-то дурацкого фильма, громко протестующего «Я ещё не умер!», но было не до смеха.

Не говоря ни слова, Мастер зелий решительно повёл Гарри к другой двери рядом с той, что вела в лабораторию, и не отпускал, пока они не вошли в комнату с душевой кабинкой и небольшой ванной. Гарри, однако, проигнорировал обстановку, во все глаза наблюдая, как декан Слизерина, вытащив из шкафчика под раковиной бутылку, откупорил её и вылил немного содержимого в извлечённую из того же шкафчика ложку.

— Откройте рот.

Гарри уставился на него.

«Ты рехнулся?»

Эта штука выглядела ужасно: жирная, пурпурно-чёрная и грязная, как масло, вытекшее из машины.

«Я не буду это пить!!!»

— Хорошо, позвольте мне объяснить, что произойдёт дальше: либо мы сделаем это, и всё закончится через три минуты, либо вы будете писать двести строчек: «Я буду практиковать образцовый язык, подобающий хорошо образованному и культурному юному волшебнику, свободный от всякой непристойности, поскольку грубая речь и поведение оскорбительны для всех, кто должен взаимодействовать со мной». Три минуты или три часа. Вам выбирать.

«О, здорово. Мне выбирать… а третий вариант не предусмотрен? Отрава, строчки или… наверное, исключение. Блестящий ход, Гарри. Время поработать своим великим интеллектом: зачем останавливаться на полпути? Напоить этой дрянью, а потом покромсать в лаборатории».

За исключением того, что декан по-прежнему не выглядел по-настоящему сердитым, скорее… непреклонным. Похоже, Гарри не отвертеться.

«Но… может, он и не собирался меня бить. Не в этот раз».

Внезапно Гарри понял, что не особенно напуган. Злой, немного, и опасающийся того, каким будет это зелье на вкус, но… не испуганный.

Гарри посмотрел на муть в ложке, потом на Снейпа и снова на ложку.

«И что мне делать?»

Мастер зелий просто держал ложку и наблюдал за Гарри, пока тот размышлял. На лице мальчишки было одно из самых открытых выражений, которые профессор когда-либо видел: растерянное и всё более несчастное.

«Тебе не нравится выбор, ребёнок?»

Северус не был лишён сочувствия, прекрасно зная, что на вкус эта штука такая же мерзость, как и на вид, но ведь он предупреждал мальчишку, причём дважды.

— А теперь, пожалуйста, Гарри…

«О… боже. С каких это пор я называю учеников по имени?»

Очевидно, то, что его назвали Гарри, тоже что-то значило для Поттера, потому что мальчишка выглядел испуганным и… возможно, более расслабленным? Во всяком случае, он открыл рот, и слизь попала внутрь.

«Ох, блядь! Жесть! Фуууууууу…»

У Гарри не было слов, чтобы описать свои ощущения. Он в жизни не пробовал подобной мерзости: смесь мыла, жгучего перца, жира и робитуссина*, маслянистая, комковатая, как старая овсянка, смешанная с соплями. Хотелось выплюнуть эту гадость или даже проглотить, чтоб не держать во рту, но все инстинкты подсказывали ему, что такую тухлятину его желудок не примет. Как бы то ни было, глаза заслезились, а из носа потекло. Чувствуя, как перец всё обжигает, мыло и жир обволакивают язык, а приторно-сладкий лекарственный привкус вызывает тошноту, Гарри тщетно пытался сохранить нейтральное выражение лица, но битва была проиграна с самого начала. Ради всего святого, да он просто рыдал.

«Это просто потому, что оно острое. Фуууу, блядь, что за дрянь…»

— Осталось две минуты.

Мучительно хотелось выплюнуть эту мерзость. Сейчас!

«Треть времени прошла! Держись, держись, держись. Чёрт бы побрал этого грёбаного ублюдка. Эта штука отстой. Держись, держись, держись, держись. Ты сможешь, просто потерпи».

Гарри вертел головой во все стороны, пытаясь избавиться от вкуса, затем начал нетерпеливо подпрыгивать на носках и снова вертелся.

«Ууу, жесть! Блядьблядьблядьблядьблядь…»

— Спокойно. Ещё одна минута.

Осознав, что он делает, Гарри попытался успокоиться, но обнаружил, что всё равно подпрыгивает и морщится.