«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Она еще не родилась,
Она и музыка и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.
Да обретут мои уста
Первоначальную немоту,
Как кристаллическую ноту,
Что от рождения чиста!

Спокойно дышат моря груди,

Но, как безумный, светел день,
И пены бледная сирень
В мутно-лазоревом сосуде.
Останься пеной, Афродита,
И слово в музыку вернись,
И сердце сердца устыдись,
С первоосновой жизни слито!

(226, т. 1, с. 9)

С. 277Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит… – Первая строка хрестоматийного стихотворения Пушкина (317, т. III, кн. 1, с. 330).

С. 277Уж десять пробило давно, / И стало в городе темно / И страшно… – Возможно, это ситуативная ироническая контаминация начальных строк фольклорного стишка: “Полночь пробило давно, / На дворе совсем темно” (см., например: 87, с. 105) с начальными строками известного романса “У моря ночью” на стихи К. Бальмонта. Эти строки О. цитирует в книге “На берегах Сены”, описывая свое детство: “Я просто бредила его стихами и постоянно шепотом повторяла их. <…> Перед сном и просыпаясь, я <…>, дочитав «Лебедя», переходила к стихам:

У Моря ночью, у Моря ночью
Темно и страшно

, хрустит песок,О как мне больно у Моря ночью.
Есть где-то счастье, но путь далек…”

(287, с. 768–769)

Благодарю О. Проскурина, который напомнил мне цитируемые строки Бальмонта.

С. 277 – Позвольте ваш макферланчик. – “…ибо в борьбе с нею человек слаб”. — О макферлане см. с. 514. Сравните комментируемый эпизод с воспоминаниями уже о самом Мандельштаме: “Никаких напутственных слов он мне не сказал, <…> подал мне, мальчишке, плащ, и когда я, раздавленный, пытался этому воспротивиться, сказал: «Есть английская поговорка: “В борьбе человека с пальто стань на сторону человека”». До сих пор не знаю, действительно ли есть такая английская поговорка” (210, с. 15).

Об английской традиции помогать человеку, надевающему на себя пальто, смотрите в воспоминаниях Д.С. Лихачева:

“Говорят, что русские (а особенно старые петербуржцы) любят друг другу подавать пальто. В старом Петербурге у себя на квартире старый профессор всегда снимал с вешалки и подавал студенту его шинель. Тот ерзал, но все же принимал этот подарок (если он, конечно, был хорошо воспитан, так как отказаться от этой чести, оказываемой хозяином, было превратить эту честь себе – в унизительный поступок для хозяина).

У англичан есть на этот счет свои правила. Снимать пальто с вешалки – это дело только лакея или самого обладателя пальто. Хозяин пальто не снимает с вешалки, но, когда гость его снял, он берет у него пальто из рук и помогает гостю одеться. Это настолько просто и естественно, что иногда гость, сняв пальто, сам подает хозяину свое пальто, чтобы тот помог ему одеться. Это даже хорошо: это знак того, что гость не сомневается в добрых к нему чувствах хозяина. Жест этот дружественный. Воспитанный человек уверен в дружественности окружающих” (213, с. <7–8>).

С. 277…“в те баснословные года”. – Источник цитаты раскрыт на с. 555.

С. 278…Черный вечер, / Белый снег… – …не стоит человек. – Точно цитируются начальные строки “Двенадцати” Блока (55, т. 3, с. 347).

С. 278Всем кажется, что он добр, а на самом деле он жесток. – Сравните в воспоминаниях Н. Павлович: “…иногда он просто тебя не видел. Казалось, можно умереть перед ним, а он этого даже не заметит. <…> Он мог быть и очень жестоким, но он никогда не оправдывал себя” (297, с. 494).

С. 279…разве это / Сокрытый двигатель его? – Он весь – свободы торжество… – Точно цитируется финал стихотворения Блока 1914 г.:

О, я хочу безумно жить:
Все сущее – увековечить,
Безличное – вочеловечить,
Несбывшееся – воплотить!
“Простим угрюмство – разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь – дитя добра и света,
Он весь – свободы торжество!

Пусть душит жизни сон тяжелый,

Пусть задыхаюсь в этом сне, —
Быть может, юноша веселый
В грядущем скажет обо мне:

(55, т. 3, с. 85)