«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Ни доказательством, ни опровержением правдивости рассказа О. о встрече с Белым в Летнем саду не может служить и то обстоятельство, что абсолютно все конкретные факты, приводимые О., можно найти в других, ранее опубликованных источниках. Отметим все же, что этими источниками О. при написании фрагмента о Белом безусловно пользовалась.

С. 313…“уши вселенной”. — Вероятно, отсылка к финалу “Облака в штанах” Маяковского:

Вселенная

спит,                    положив на лапу
с клещами звезд огромное ухо.

(233, т. 1, с. 196)

С. 313Но Ефим, слуга Дома искусств… как покойный государь на портрете Серова… – О Ефиме см. с. 617–618. Сравните с его портретом в воспоминаниях В. Каверина: “Единственный из оставшихся в доме елисеевских слуг, маленький, сухонький, молчаливый, с желтой бородкой на худом лице” (165, с. 16). В серой суконной тужурке император Николай II Александрович (1868–1918) изображен на портрете Валентина Александровича Серова (1865–1911) 1902 г. см. вкладку к нашему путеводителю.

С. 314Жаль только, что с мухой. – То есть как будто пьян. “Выражение с мухой метафорически переосмыслено применительно к характеристике состояния нетрезвого человека. Оно заимствовано из терминологии картежной игры в муху, из связанного с ней жаргона и собственно обозначало «с выигрышем, с удачей, с победой», с овладением «мухой» или с достижением «мухи»” (80, с. 88).

С. 314Я и свой лучший роман назвал “Петербург”… —…мог провалиться в небытие. – Сравните в “Воспоминаниях о Блоке” Андрея Белого: “…«Петербург», то заглавие романа придумал не я, а Иванов: роман назвал я «Лакированною каретою»; но Иванов доказывал мне, что название не соответствует «поэме» о Петербурге; да, да: Петербург в ней – единственный, главный герой; стало быть: пусть роман называется «Петербургом»; заглавие мне казалося претенциозным и важным; В.И. Иванов меня убедил так назвать мой роман” (48, с. 219). Отметим, что в том же четвертом номере берлинского литературного ежемесячника “Эпопея” за 1923 г., где была напечатана последняя порция воспоминаний Белого о Блоке (откуда и взят цитируемый нами здесь фрагмент), были опубликованы и два стихотворения О. (см.: с. 27–28). Этот сборник редактировал сам Андрей Белый.

С. 314Мой Петербург – призрак… параллелепипедов, кубов и трапеций. – Используются ключевые образы романа Белого “Петербург”. Сравните, например: “Дни стояли туманные, странные: по России на севере проходил мерзлой поступью ядовитый октябрь; а на юге развесил он гнилые туманы” (40, с. 104); “Он, бывало, подолгу предавался бездумному созерцанию: пирамид, треугольников, параллелепипедов, кубов, трапеций” (там же, с. 21).

С. 314Это не только Петру, это и мне Евгений крикнул: “Добро, строитель чудотворный! Ужо тебе!” — Сравните в “Медном всаднике” Пушкина: “Добро, строитель чудотворный! – / Шепнул он, злобно задрожав, – / Ужо тебе!..” (317, т. V, с. 148). Герою этой поэмы, Евгению, уподобляется один героев романа “Петербург” – Александр Иванович Дудкин.

С. 315А он взмахивает руками… – …действительно созданным им. – Это сравнение восходит к еще одному ключевому образу “Петербурга” – нетопыря (один из видов летучей мыши) над столицей. Сравните, например: “…и парили там здания; там над зданиями, казалось, парил кто-то злобный и темный, чье дыхание крепко обковывало льдом гранитов и камней некогда зеленые и кудрявые острова; кто-то темный, грозный, холодный оттуда, из воющего хаоса, уставился каменным взглядом, бил в сумасшедшем парении нетопыриными крыльями; и хлестал ответственным словом островную бедноту, выдаваясь в тумане: черепом и ушами…” (40, с. 25).

С. 315Толстой – перевоплощение Сократа… – …эфирное явление Христа… – Сравните во фрагменте черновой рукописи “Петербурга”, который был впервые опубликован Р.В. Ивановым-Разумником в 1923 г.: “Близится эфирное явление Христа <…>. Лев Толстой – перевоплощение Сократа: он пришел в Россию в нужное время для морального очищения. Ясная Поляна – звезда России” (159, с. 148–149).

С. 315Слова падают, как камни… – Все страдания… – Об антропософии Белого см. с. 532. С увлечением антропософией связал черновой фрагмент “Петербурга”, который мы цитировали чуть выше, Иванов-Разумник (159, с. 150).