Жизнь проста. Как бритва Оккама освободила науку и стала ключом к познанию тайн Вселенной

Какое прихотливое и неосновательное орудие – человеческий разум. Постоянно приходится мне наблюдать, что, когда людей знакомишь с чем-либо, они задумываются не над тем, насколько это само по себе верно, а забавляются отыскиванием его основы: они пренебрегают вещами и увлекаются рассуждениями о причинах… Обычно они начинают так: «Как это происходит?» А следовало бы выяснить: «Да происходит ли это на самом деле?» Ум наш способен выдумать сотни других миров, изыскать их начала и способ их устройства… Следуя такому обыкновению, мы и узнаем основы и причины вещей, никогда не существовавших. Так и спорит весь мир по поводу тысячи вещей, коих все за и против одинаково ложны[336],[337].

Эти «тысячи вещей, никогда не существовавших» есть не что иное, как сущности, которые не следует множить без необходимости. Мишель де Монтень – безусловный номиналист и поборник идей «нового пути»[338] – знал цену бритве Оккама в создании простых моделей.

ОХОТНИКИ ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ

За 54 года до того, как Александр фон Гумбольдт отправился на ловлю электрических угрей в равнинах льянос, апрельским днем 1746 года группа из двухсот послушников картезианского монастыря в Париже в белых одеждах выстроилась в шеренгу длиной почти два километра. Каждый монах был связан со своим соседом железной проволокой длиной 25 футов (7,6 м). Цепочку замыкал аббат Жан-Антуан Нолле. Когда все было готово, аббат подключил невзрачную стеклянную банку, наполненную таинственным электрическим флюидом, к проволоке в руках первого монаха. Как только возник разряд, все двести монахов одновременно подпрыгнули.

Аббата Нолле можно по праву назвать «придворным электриком», хотя такое занятие вряд ли можно считать уместным для середины XVIII века, и, разумеется, в обязанности аббата не входила замена электрических лампочек в королевских покоях, к тому же они тогда еще не были изобретены. Впрочем, первый шаг на пути к изучению электричества был сделан – была изобретена лейденская банка. Именно ей было суждено стать гвоздем программы с подпрыгивающими монахами, поскольку она создавала электрический разряд, который, как и разряд электрического ската, действовал на расстоянии. Аббат Нолле назвал ее в честь города в Нидерландах, где она была изобретена несколькими десятилетиями ранее как своеобразная ловушка для электрической магии.

История опыта с электрической банкой аббата Нолле начинается с английского медика Уильяма Гильберта (1544–1603), который обратил внимание на то, что магнит способен притягивать и отталкивать железо, а кусочек янтаря может притягивать самые разные материалы, такие как сухие травинки и солому, шерстинки и перья. Он также обнаружил, что если потереть шелком или шерстью стекло, драгоценные камни, эбонит, канифоль и сургуч, то они заряжаются магической силой и, подобно янтарю, способны двигать предметы на расстоянии. Кроме того, эти материалы иногда дают искру – таким свойством, как заметил Гильберт, магнит не обладает. Он дал этим материалам название «электрики» (греч. ήλεκτρον – янтарь), то есть подобные янтарю, от чего впоследствии появилось слово «электрический».

Обнаруженная способность предметов с электрическими свойствами передавать свою магическую силу привела к возникновению теории о том, что эта сила существует в виде особой жидкости – тонкого флюида. Это, в свою очередь, вдохновило любителей механики в XVII веке на создание разнообразных электростатических или фрикционных машин, способных накапливать магический флюид. В одной из таких машин использовался вращающийся серный шар, который в результате трения о янтарь или стеклянные палочки аккумулировал достаточное количество электрического флюида и электризовал перья, а также создавал искру, когда к нему близко подносили стеклянную палочку.