Жизнь (СИ)

— Стоять! — резкий окрик неизвестного защитника, шелест меча, вытянутого из ножен… Все как будто бы происходило не со мной. Я видела мир вокруг, как через тонкую, полупрозрачную пленку, заглушающую звуки. — Кто подойдет, тот останется без головы! — Его голос был обжигающе холоден. И в нем не было ни капли страха. На таких толпа не нападает, она их боится, потому что они не боятся ее.

Толпа распалась, люди стали расходиться, приходя в себя и ужасаясь, я очень на это надеялась, содеянному. И только растерзанный труп несчастной женщины остался лежать в грязной луже…

— Не смотри, — сухо приказал мужчина, — отвернись.

Но я не могла пошевелить даже пальцем. Не могла перестать видеть мертвые глаза «шмары», в которых навеки застыли слова: «Почему я? Это должна была быть ты!»

Мужчина выругался, схватил меня за плечи с силой тряхнул, так, что челюсти клацнули друг об друга. Только тогда я смогла отвести глаза от трупа а дороге и взглянуть на него. Не знакомый… Светлые волосы, льдисто-голубые глаза, широкое «рязанское лицо», нос картошкой… Видно, из простых.

— Все хорошо, — выдавила я, — спасибо, что помогли мне…

Он махнул рукой, указывая на тележку:

— Твоя?

Я кивнула. Оцепенение прошло, мышцы сжатые судорогой расслабились, и у меня закружилась голова от слабости. Я оперлась об стену, чтобы не упасть.

— Я помогу, — кивнул мужчина, подхватил тележку, и представился, — меня Жерен звать. Куда везти?

— В ремесленную слободу, — ответила я, опуская голову, чтоб не видеть то, что лежало посреди дороги. — А? — я хотела спросить, что будет с девушкой, но не смогла. Слова застряли в горле, как будто бы колючки репейника.

Но Жерен понял.

— Ей уже не помочь, — покачал он головой. — Сейчас стражники придут. Унесут в покойницкую… Пойдем, мы уже ничего не можем сделать для нее. Ты должна позаботиться о себе и своих детях.

Он был прав. У меня дома Лушка и Анни… Я заставила себя перестать думать о том, что могло бы случится, если бы Жерен не пришел мне на помощь. Нижний город — это мир, в котором ты каждый день можешь умереть. Не от голода и холода, так от рук обезумевшей толпы, или в драке за лучшее место у харчевни, или от мести обокраденного тобой главы преступного мира… И если я хочу выжить, мне придется принять эту реальность. Стать такой, как они. Не жалеть. Не думать. Не планировать слишком далеко, не думать о будущем, жить одним днем. Сегодня все хорошо? Вот и отлично. Если ты жив, значит ты уже победитель.

Жерен помог мне довезти тележку до самой калитки. Пый снова принялся неистово облаивать нас. И я поняла, собака играет роль дверного звонка, привлекая внимание хозяев.

— Кто там? — раздался строгий голос Дошки.

— Это я, Дошка, открывай, — прежде, чем я успела ответить, подал голос Жерен. И девочка, радостно взвизгнув, загремела засовом.

— Дядька Жерен, — она распахнула калитку и с порога, счастливо сияя глазенками, поделилась новостями, — у нас жиличка! Я буду смотреть за ее детками, а она меня читать научит! Ой, — заметила она меня и засмущалась, — тетька Елька… а я вас не заметила…

Жерен рассмеялся, подхватил счастливо запищавшую девчушку на руки:

— Ох, стрекоза, же ты! Мать на работе?

— Да! — хохотала она, взлетая в небо подкинутая Жереном и падая в его крепкие руки.

— Ну, все, хорош, — притворно застонал он, — ты Дошка уже девица почти. Тяжелая… а малышня-то где?

— Миха и Анни с Лушкой спят, Сирга за ними присматривает, я обед готовлю… ой! — вскинула ладошки к щекам девочка, — у меня ж горшок на огне! — и умчалась на кухню, оставляя нас одних.

Жерен повернулся ко мне. От представления, разыгравшегося передо мной я слегка впала в ступор… ну, это же странно и очень подозрительно, что дед Вихто отправил меня к Селесе, а потом Жерен, которого здесь хорошо знают, спас меня от растерзания толпой… слишком много совпадений…

— Удивлена? — рассеялся он и пояснил, — а все просто, — он подмигнул мне, — меня отец просил за тобой присматривать, увидел, как ты по рынку с тележкой носишься. Он же тебя к Селесе и отправил…

— Дед Вихто?! — догадалась я.

— Верно, — кивнул Жерен, — дед Вихто мой отец. А Селеса, — он запнулся, — жена моего лучшего друга. Я им помогаю… присматриваю… тяжело ей одной.

Я кивнула. После всего, что увидела здесь, в Нижнем городе, проявление нормальных человеческих отношений оказалось таким пронзительным, что я не смогла бы выразить благодарность ни деду Вихто, ни Жереху, ни Селесе, ни даже Дошке. Не нашла бы слов. А еще стало немного завидно, что все они есть друг у друга. А я совсем одна…

— Давай отвезу продукты, — Жерен закрыл калитку и подхватил тележку, — я сегодня здесь останусь. Видела же, что в городе творится. Как бы по домам не пошли. Как стемнеет, за Селесой схожу, а ты за детьми присмотришь. Забор здесь крепкий, даже если придут, сразу не сломают. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула я, чувствуя ком в горле. У меня было ощущение, как будто бы меня и детей взяли под крылышко.