Жизнь в средневековой деревне

Один из документов, сохранившийся в неполном виде, описывает маршрут управляющего аббатством Рэмси, который посетил в начале 1294 года двадцать три таких манориальных суда. Первый состоялся в самом Рэмси 7 января, в четверг. Затем управляющий отправился в ближайшие поместья – Бротон, Уистоу, Риптон, Стьюкли и Гиддинг. В субботу, 16 января, он был в Элтоне, в понедельник, 18-го, – в Уэстоне. Побывав в хантингдонширских поместьях, он повернул на юг, добрался до Терфилда в Хартфордшире, затем проследовал обратно на северо-восток, в Кембриджшир и Бедфордшир, где также располагались поместья аббатства. Там он присутствовал на нескольких заседаниях, последнее из которых пришлось на 19 февраля. Девять разбирательств потребовали двух дней, остальные удалось завершить за один день⁵²⁴.

Если суд назначался на январь, заседание наверняка проходило внутри усадебного дома. В теплое время года его часто устраивали под открытым небом (например, в Сент-Олбансе – под старым ясенем)⁵²⁵. В зале поместья, по всей видимости, было многолюдно и шумно: там собирались все вилланы, к которым присоединялись несколько свободных держателей, присутствовавших на суде согласно договору с сеньором или из-за обязательств, принятых предками. Управляющий председательствовал, но не выступал в роли судьи, передавая полномочия аббата присяжным, числом двенадцать (иногда шесть или девять). Присяга, которую давали последние, действовала не только во время заседаний суда, но и между ними: присяжные могли подвергнуться значительному штрафу за «сокрытие» (если они не выносили на рассмотрение суда спор, о котором знали), неявку в суд, а также за «недолжный ответ и лживое изъяснение», как неоднократно случалось с присяжными Элтона⁵²⁶. Они собирали и представляли доказательства, опираясь, наряду с ними, на соответствующие законы, обычаи поместья и деревенские постановления. Сейчас этот орган называют «большим жюри»; так говорили и тогда, но чаще – «предъявительное жюри». Вердикт начинался со слов «Присяжными установлено, что…», «Присяжные говорят, что…» или «И они говорят, что…». Затем излагались обстоятельства дела. После слов «Таким образом» следовало заключение, за ним – сумма штрафа и оценка ущерба. Решение присяжных утверждалось не только управляющим, но и жителями деревни, пришедшими на заседание. Как правило, их согласие было молчаливым, однако в некоторых случаях истец, ответчик или и тот и другой «ставили себя на рассмотрение всего суда». В таком случае одобрение заносилось в протокол под рубрикой «villata dicit» (деревня говорит), или «coram toto halimoto» (в присутствии всего схода), или «per totum halimotum» (всем сходом). В любом случае утверждение вердикта деревенским собранием имело огромное значение⁵²⁷.

Бывало так, что истец, ответчик или они оба просили, чтобы дознание провел специально созданный орган, за что полагалось вносить плату. Какого бы расположения или компетентности ни надеялся добиться тяжущийся от той или иной группы своих товарищей, его судьба почти всегда, к добру или худу, зависела от людей, знавших его самого и его соперника в суде, обстоятельства дела, соответствующие законы и обычаи – и обсудивших все между собой.

Судебные записи делались писцом управляющего на длинном куске пергамента шириной около восьми дюймов. Такие куски сшивались затем друг с другом. Сверху ставились место и дата: «Эйлингтон, в День святого Климента Папы Римского в 12-й год У[ильяма] аббата» – иначе говоря, Элтон, 23 ноября 1279 года. Менее образованный, чем счетовод, писец писал на довольно грубой латыни, с многочисленными синтаксическими ошибками и сокращениями. На левом поле он указывал категорию дела, решение суда и размер штрафа. В конце каждого протокола суда писец суммировал штрафы, так же как делал счетовод в конце отчета старосты. Какие бы вопросы ни рассматривал суд, он всегда оберегал деловые интересы сеньора. В конце XIII века судебные записи уже тщательно сохранялись, и к ним часто обращались в поисках прецедентов⁵²⁸.