Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 1

Был ли, однако, князь властью верховной, или только высшим наследственным магистратом? Понятно, что точной и ясной мысли и формулы не могло быть у родовых племен. Идея верховной власти не могла быть вполне осознана. Несомненно, что такой верховной властью надо всеми родами и племенами не был в то время и весь русский народ. Воля всей совокупности обитателей Русской земли совершенно не была обязательна для какого-нибудь отдельного рода или племени.

Как видим, княжеская власть в древнерусский период весьма далека от монархической, князь не монарх, а высший исполнительный орган городской вечевой общины. В своей деятельности он опирается на дружину, объединявшую его ближайших сподвижников и слуг. Из числа дружинников князь производит назначения на военные и административные должности руководимого им аппарата государственного управления. За действия «княжих мужей» он отвечает, как за свои собственные поступки.

Верховная власть рассматривалась как собственность всего княжеского рода Рюриковичей. Киевская Русь, рассматривалась, как родовая собственность князей, находящаяся в их общем владении. На Руси не было единого государя, носителем верховной власти в Киевской державе признавался весь княжеский род, а каждый отдельный князь, считался только временным владельцем княжества, достававшегося ему по очередности старшинства. Управительная власть каждого князя была единолична. Но верховная власть принадлежала всей их совокупности, целому роду, и о ее единоличности не было речи. Все члены Рюрикова рода считали себя прирожденными владетельными князьями. По княжескому уговору князь за преступление не мог быть лишен жизни, как боярин, а наказывался только отнятием волости.

Родовой социальный строй создал верховную власть на Руси по простой, привычной аналогии, т. е. сделал ее достоянием специализированного для этой цели Рюрикова дома. Ни за кем, кроме членов этого дома, не признавалось такого права. «Вы не князья, вы не княжеского рода», – говорит, по преданию, Олег Аскольду и Диру и на этом основании их низвергает. «Члены Рирюкова дома, – говорит С. М. Соловьев, – носят исключительно, название князей; оно принадлежало им всем по праву происхождения, не отнимается ни у кого, ни в каком случае. Это звание князя, приобретаемое только происхождением от Рирюковой крови, неотъемлемое, не зависящее ни от каких других условий». Все члены Рюрикова рода стали носить название князей, и оно сделалось исключительной принадлежностью всех их, по праву происхождения от общего прародителя. Это звание, приобретаемое только рождением от рюриковой крови, и независящее ни от каких других условий, равняло всех Рюриковичей между собой, они, прежде всего, братья между собой. Потому, название «князь» было общее для всех членов Рюрикова дома, ни в каком случае неотъемлемое, хотя бы некоторые из них и не имели в своих руках политической власти. Старшего в роду, великого князя киевского, они называли обычно «отцом», но это было не более как почетное именование без всякого реального содержания, тем более что киевский князь не всегда был действительно старшим в роду.

Таким образом, по условиям социального строя Руси, государственная власть явилась сразу династической, она получила такую государственную династичность, какая в Византии явилась лишь под конец ее существования, да и то в менее благоприятных формах. Порядок владения волостями обусловлен родовыми счетами. Политическое положение каждого князя определяется его положением в роде, и нарушение этого положения другими князьями ведет к усобицам. Усобицы идут не за волости, потому что волости не принадлежат одному какому-либо князю, а за порядок владения волостями.