Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3

Основной причиной раскола была в значительной мере обрядовая религиозность русского народа, который с трудом воспринимал нововведения в вопросах религиозной веры. Старообрядцы упорно сопротивлялись европеизации России, безнадежно цепляясь за такие символы старины, как борода и длиннополое платье. В то же время в действиях старообрядцев, уклонявшихся от переписей и от выполнения повинностей в пользу государства, нетрудно разглядеть социальные мотивы. Казалось бы, обрядовые новшества не должны были вызывать фанатичную приверженность к старине, но новшества поддерживала государственная власть, которая обрушила на расколоучителей суровые кары, жестоко расправлялась с выступлением городских низов, организовала сыск беглых с целью возвращения их помещикам, утопила в крови движение Разина. Старообрядцы боролись против официальной церкви, поддерживаемой государством, посягавшей на весь уклад веками сложившейся жизни, и этого было достаточно, чтобы вызвать протест низов. Конфликт с властью порождал у раскольников стремление уклониться от выполнения церковных обрядов «никонианства».

Несмотря на жесточайшие преследования, старообрядческое движение в России и после казни его духовных вождей не иссякло, а наоборот, приобретало все более широкий размах. Раскольники бежали на окраинные земли России, в Заволжье, Сибирь, на вольный Дон, в глухие районы крайнего Севера и Прикамья. Там они основывали свои скиты и пустыни, вносили существенный вклад в хозяйственное освоение ранее не обжитых земель.

Уже в XVIII веке царское правительство вынуждено было официально признать их существование, разрешив в ряде крупных городов, в том числе столичных, открывать старообрядческие церкви, кладбища и монастыри. В то же время Русская Православная Церковь длительное время отказывалась признавать само существование старообрядчества. Лишь только в 1971 году, патриарх Московский и всея Руси Пимен по решению Поместного собора Русской Православной Церкви снял с раскольников проклятие, наложенное на них в 1656 году.

На длительном пути своего существования старообрядчество являлось то знамением открытой вооруженной борьбы с самодержавием – Соловецкое восстание 1668–1676 годов. То символом пассивного непротивления злу путем ухода в леса и создания там старообрядческих общин, скитов (Аввакум). То символом самого отчаянного протеста против никонианства – самосожжения или «самоуморения», при приближении правительственных войск они прибегали к коллективному самосожжению (Капитон). Зачастую старообрядчество становилось идейным обоснованием порой весьма острых форм социального протеста в самых разных слоях русского общества. Догматы старообрядчества поддерживали не только наиболее угнетаемые социальные низы крепостного крестьянства, но и представители знати (например, боярыня Ф.П. Морозова и ее сестра княгиня Е.П. Урусова), а также немалая часть купечества и казачества.

Примером перерастания полемики в открытое неповиновение властям является Соловецкое восстание 1668–1676 годов. Началось оно с того, что «царские нищие богомольцы» наотрез отказались принять исправленные богослужебные книги. Правительство решило укротить непокорных монахов путем блокады монастыря и конфискации его владений на материке. Соловецкий монастырь, однако, располагал богатыми запасами продовольствия, и его осада присланными стрельцами не принудила осажденных к сдаче – высокие и толстые стены надежно защищали монахов и трудников от штурмов. Под влиянием мирских людей восстание, зародившееся на религиозной почве, приобрело политическую окраску – монастырский собор 1674 года вынес постановление, «чтоб за великого государя богомолье отставить». На этом же соборе было решено «стоять и биться против государевых людей» до смерти. Неизвестно, сколь долго продолжались бы осада и безуспешные штурмы, если бы среди осажденных не оказался предатель-перебежчик, указавший в 1676 году тайный лаз. Монахи и трудники ожесточенно сопротивлялись: из 500 защитников монастыря в живых осталось только 60 человек.

В отечественной исторической науке сложились два основных подхода к оценке церковного раскола. Одна группа авторов: С. Соловьев, В. Ключевский, Н. Бердяев, Е. Голубинский – рассматривала его как чисто религиозно церковное явление. Другие авторы: А. Щапов, Н. Костомаров – были склонны рассматривать раскол как социально политическое движение, облаченное в религиозную форму. Такое понимание раскола стало общепризнанным и в советской, и в современной исторической науке, и поддерживается такими авторами, как: И. Клибанов, Р. Скрынников, Н. Павленко, А. Богданов.