Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3

Если разобраться в этом особом явлении, то становится несомненной его сильная зависимость даже не от христианских религий Востока – вы чувствуете тут и своеобразный дервишизм, и отзвуки индуизма, а главное – страстную веру в магию слова, сочетание слов, жеста и ритма жестов. И несомненно, что эта вера в магию имеет под собой какие-то очень реальные корни. На этом пути действительно можно добиться очень многого – огромной внутренней дисциплины, огромной власти над собой, над всем хаосом человеческой души, даже власти над другими, полной устроенности и завершенности своей внешней и внутренней жизни, даже своеобразного подзаконного вдохновения. Единственное, что на этом пути не дается, – это любовь, конечно.

Но главный вопрос, который хочется поставить уставщичеству, – это о том, как оно отвечает на обе заповеди Христовы – о любви к Богу и о любви к людям. Есть ли в нем место для них? Где в нем человек, к которому снизошел Христос? Если предположить, что в нем зачастую выражается своеобразная любовь к Богу, то все же трудно увидеть, каким путем идет оно к любви к людям. Христос, отворачивающийся от книжников и фарисеев, Христос, идущий к грешникам, блудницам и мытарям, вряд ли является Учителем тех, кто боится запачкать чистоту своих риз, кто целиком предан букве, кто блюдет только устав, кто размеряет всю свою жизнь по уставу. Они чувствуют себя духовно здоровыми, потому что исполняют все предписания духовной гигиены, а Христос сказал нам, что не здоровые нуждаются во враче, но больные.

Сын Человеческий был Господином субботы и нарушал эту субботу именно во имя любви. А там, где ее нарушить не могут, – там не могут этого сделать, потому что нету этого «во имя», нету любви. Уставщичество являет себя тут как рабство субботе, а не как путь Сына Человеческого.

«Лицемеры! хорошо пророчествовал о вас Исаия, говоря: «приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим» (Мф 15:7–9).

ГЛАВА 113. Церковный раскол

113.1. Никониане и старообрядцы (раскольники)

Церковная реформа патриарха Никона, и церковный собор 1666–1667 годов положили начало расколу Русской Церкви на никониан (сторонников реформы) и старообрядцев (раскольников). Реформа проводилась в кратчайшие сроки и, зачастую, нововведения навязывались силой, эти обстоятельства не могли не вызвать сопротивления со стороны значительной части общества.

Поначалу споры между ревнителями и сторонниками реформы носили келейный характер и не выходили за рамки богословских рассуждений узкого круга лиц. Патриарху противостояла группировка, которая настаивала на «чистоте» лишь текстов русских церковных книг. Оппозицию возглавлял протопоп Аввакум. Став патриархом, Никон круто порвал с кружком ревнителей и выслал их из Москвы. Победа патриарха Никона над «ревнителями древнего благочестия» одновременно способствовала перерастанию дискуссии о церковных преобразованиях из чисто богословских споров в более широкое общественно-политическое движение. Споры между сторонниками и противниками реформы были перенесены в гущу народных масс, и чисто религиозное движение приобрело социальную окраску. Силы споривших между собой никониан и старообрядцев были неравны: на стороне никониан находился церковный клир и государственная власть, в то время как старообрядцы располагали только одним средством нападения и защиты – словом. Не малую роль играл и личностный фактор – характер самого Никона, который в силу своих представлений о том, что «священство» выше «царства», вступил вскоре в конфликт не только с оппозиционными церковными иерархами, но и с влиятельными придворными вельможами, а затем и с самим царем. Возмущение многих верующих вызвал сам факт вмешательства светской власти в традиционную религиозную культуру – это еще более обострило противостояние между патриархом Никоном и «ревнителями».

Реформа вызвала сильное сопротивление приверженцев старины, которые получили название старообрядцев. В числе наиболее ярых идейных противников Никона, ставших затем идеологами и вождями раскола, были не только священнослужители протопоп Аввакум, Иван Неронов, Никита Пустосвят, Спиридон Потемкин, но и видные представители русской родовой аристократии – князья Хованские, Урусовы, бояре Соковнины, Морозовы, Стрешневы и другие.